– Смотри! Это Акаура!

Я, хоть и не собиралась, но всё же глянула в окошко. И дыхание захватило.

Это не Египет. И не Дубай. И совершенно точно не Россия! Это…

Что-то невероятное! Зелень повсюду, деревья с роскошными кронами, аккуратные домики в два этажа, крыши которых из окна формировали красивые, почти правильные круги, порт на заливе с двух- и трёхмачтовыми парусниками, и надо всем этим – на холме огромный дворец с круглыми башнями, с церковными куполами и остроконечными крышами. Невероятное смешение стилей – ещё и готические большие окна! Гасспар был прав – город прекрасен. Я взялась за шторку и хотела отдёрнуть её, чтобы разглядеть все детали, но мой спутник схватил меня за руку и силой оттащил от окошка:

– Нет! Нельзя!

– Почему? – снова возмутилась я.

– Ни один мужчина не должен видеть твоего лица! – строго ответил он. – Ты теперь принадлежишь правителю.

– Ха, а вы? – ехидно спросила я. Гасспар покачал головой, как китайский болванчик, и сказал с лёгкой улыбкой:

– Я совсем другое, я раусиби.

– Евнух, что ли?

– От меня ускользает значение этого слова.

– Вам сделали «чик-чик»? – я показала жестом ножницы у низа живота. Гасспар выпучил глаза, потом осторожно спросил:

– Это какой-то варварский метод превращения мужчины в женщину?

– Типа того. Но довольно действенный.

Мне стало смешно от его искреннего изумления. Однако он не выглядел шокированным, только губы поджал странно. А я наморщила лоб. Что же может означать слово «раусиби»? Выглядит-то он самым настоящим мужиком!

– Ох-ох, у тебя действительно странный мир, Алина, – со скорбью в голосе сообщил Гасспар. – Нет, раусиби в гареме надёжно охраняют женщин правителя, потому что…

Я задохнулась от неожиданности, когда увидела, как он снял свою смешную шляпу, похожую на гребень петуха и на беретик одновременно, а из-под неё вместо волос на лоб упали… лепестки? Да, это определённо лепестки, жёлто-серые, а некоторые коричневые… И лицо у него стало странным! Как будто вместо носа и рта выросло множество длинных нитей с маленькими красными тычинками…

– Цветочек, блин! – только и смогла сказать я, а потом мне резко не хватило воздуха в груди, и я отключилась.

Хлоп! Хлоп! Ай!

Зачем бить по щекам-то? Ведь можно же потрясти за плечо, ущипнуть за мякоть руки… Но нет, люди почему-то считают, что пощёчины – лучшее средство вывести из обморока.

– Прекратите, – вяло запротестовала я, открывая глаза. Надо мной склонилось безбородое круглое лицо Гасспара – слава богу, уже без ужасных тычинок. Я похлопала ресницами и спросила глупо: – Так вы кто? Почему у вас было… это…

И рукой показала на свой нос. Гасспар захихикал с удовлетворением и сел на своё сиденье, сказал:

– Я сразу понял, что ты из неприсоединившегося мира.

– Какого мира? Вы о чём?

Гасспар нахмурил брови на миг, потом лицо его просветлело. Он вытащил из рукава халата длинные чётки и показал мне. Красивые тёмно-коричневые мелкие бусины перемежались более крупными, посветлее. Гасспар взял одну из бусин пальцами и начал объяснять:

– Ты находишься здесь. Этот мир соприкасается с другими, которых тысячи и тысячи. И каждый взаимопроникаемый, каждый касается сотни других миров! Раньше ты жила здесь, – он взял другой рукой бусину на противоположной стороне чёток. – А я – здесь, – и он указал на третью бусину. – Понимаешь?

– Так, – сказала я. – Так. Стоп. Тысячи миров? Вы сумасшедший?

Он снова заквохтал, как довольная курица, зафыркал, но ответил тем не менее серьёзным тоном:

– Если ты не веришь в другие миры, это не значит, что их не существует. Просто другие миры до сего момента как-то обходились без тебя.