Да, она была на любителя. Но вместе с тем, что-то в ней было.

Впрочем, ее внешность меня совершенно не интересовала. Подумал: куда она пойдет ночью? Ведь ясно, что денег у нее нет. Да и знакомых, у которых можно перекантоваться, тоже.

- Входи, - бросил через плечо. - Побудешь у меня до утра.

Она легко взлетела по лестнице, несмотря на свои лишние тридцать килограмм и явно тяжелую сумку.

- Спасибо, - прошептала благодарно и растянула рот в счастливой улыбке.

- Ты особо-то не радуйся, - решил охладить ее пыл, во избежание, так сказать. - Утром пойдешь искать себе другое пристанище, у меня не общежитие.

- Конечно, - она закивала, как китайский болванчик, протискиваясь мимо меня в квартиру.

Я закрыл входную дверь,  стараясь не слишком костерить себя за мягкотелость.

Мое утро пахло сырниками. Лика делала умопомрачительные сырники с ягодами  и рисовой мукой*. Они получались нежные, сочные, с хрустящей корочкой. Объедение, а не сырники.

Лика… дома… Так,  стоп!

Открыл глаза и резко сел на постели. Сырниками действительно благоухало на всю квартиру, но Лики тут не было. Да и быть не могло. Тогда откуда доносится аппетитный аромат?

Вспомнил про свою вчерашнюю гостью. Василиса, мать ее. Приютил ее из жалости на одну ночь, а она, вместо того, чтобы сидеть, как мышь, решила похозяйничать на моей кухне.

Первым моим порывом было ворваться на кухню, вытолкать навязчивую стряпуху взашей и сырники ее выкинуть вдогонку. Я даже встал с кровати. Потом сообразил, что мое появление на кухне в трусах будет не очень приличным и лишенным должной строгости. Натянул спортивные штаны, подумал и добавил еще и майку. Вслед за этим у меня заурчало в животе, жрать хотелось еще со вчерашнего вечера.

Решено, Василису прочь, сырники оставлю себе в качестве моральной компенсации за пробуждение. Там меня обмануть! Я ведь на мгновение поверил, что на кухне хозяйничает Лика. Василиса, дура! И чего ей втемяшилось лезть, готовить. Попила бы воды и шла бы себе восвояси.

Я вышел в коридор, аромат стал ярче и притягательнее. Нет, сырники оставлю себе точно.

Заглянул на кухню. Василиса вовсю хозяйничала. Стол был накрыт свежей льняной скатертью, посуда расставлена, в центре дымилось блюдо с сырниками, прикрытое прозрачной крышкой.

Рот обильно наполнился слюной, кажется, еще немного, и она потечет изо рта, как у голодного сенбернара. Пришлось сглотнуть.

- Доброе утро, - Василиса заметила меня, стоящего в дверях и радостно улыбнулась.

- И тебе, - пробурчал в ответ и развернулся в сторону ванной.

Выгнать ее сразу показалось как-то неудобно, что ли. Вот поест и пусть проваливает.

- Завтрак готов, - отрапортовала моей спине Василиса.

- Угу, -  скрылся в ванной.

Побрился, принял душ и был готов ко встрече с едой и временной жиличкой.

Она, Василиса, не еда,  чинно сидела за столом, положив пухлые ладошки на коленки, и ждала меня.

- Ты чего не ешь? – спросил, усаживаясь на стул.

- Вас жду.

- Ешь давай, - скомандовал, - и выметайся. Мне на работу нужно.

Она ничего не ответила, налила мне кофе, положила на тарелку сырники и подала.

- Вот, попробуйте, - предложила Василиса. – У вас холодильник пустой и в шкафах почти ничего нет.

- Творог где взяла? – спросил, с ненавистью разглядывая сырники.

Сырники в моей тарелке были совершенно не похожи на те, что готовила Лика, и от этого стало как-то по-особенному тоскливо.

- Я в магазин спустилась, - пояснила Василиса. – Пока вы спали.

- У тебя же денег нет.

- Немножко есть. На  творог, сметану и яйца хватило.

- Я тебе верну, - ответил и приступил к еде.

- Спасибо, - тихо сказала Василиса и тоже принялась за завтрак.