В Красногорское общежитие ко мне несколько раз приезжала мама. Увидев, в каких условиях я живу, на стенах в душевых и туалетах грибки, мама горько заплакала:

– Наташа, доченька! Ты столько училась, а живешь в таких ужасных условиях. Это же кошмар! Ужас!

Я ее заверила, что это временно, что все в жизни меняется, изменится и у меня все к лучшему… Как могла, успокоила ее. Не знала я одного, что здесь, в Красногорске, было очень плохо с жильем. Люди годами, а то и десятилетиями стояли в очереди. Были, как «рабы», из-за этого привязаны к заводу. Молодым специалистам светила в перспективе комната в коммуналке, не больше.

Наш комсорг отдела, Надя Аверьянова, уже три года работала на заводе. Вместо того, чтобы набирать «очки», продвигаться в очереди на жилье, вступала в споры с начальством, отказывалась от поездок в колхоз. Я провела с ней доверительную беседу, популярно ей объяснила, что своими поступками она только противопоставляет себя обществу, руководству и ничего хорошего из этого не выйдет.

Как ни странно, Надя вняла моим доводам и переменила тактику. В последствии, она даже вышла замуж за своего начальника. А при мне она только и делала, что «подтрунивала» над ним. Может, уже тогда была тайно в него влюблена? Надежда хотела познакомить меня со своим холостым братом, аспирантом. Знакомство состоялось, но любовь не разгорелась… Упрямое это чувство – любовь… Не подвластное людям…

Родители мои иногда заводили разговоры о замужестве. Но не давили, понимая, что это сугубо индивидуальный выбор. Прошел год на заводе. Саша к тому времени окончил училище. Меня на выпуск он не пригласил: уже не жил со своей женой и имел новую пассию. Я все-таки приехала на выпускной вечер. По собственной инициативе. Выпуск засняла на пленку кинокамеры.

В моральном плане натерпелась всякого. Бродила одна по Ленинграду – ведь белые ночи еще никто не отменял. Уехала в плохом настроении, готовая в который раз все забыть и начать жизнь с нуля. Но неожиданно, в августе, Саша сам приехал ко мне в Красногорск: предлагал поехать с ним в Баку, жить. На что я сказала, что я «не девица по вызову». Он женат, пусть уладит свою семейную жизнь, свои сложности, а там посмотрим.

У меня тоже была гордость. Неприятно поразило, с какой легкостью он менял своих девушек. Всех своих пассий он привозил в Грозный «под очи» своей мамы. Мои родители все это видели и, конечно, были недовольны и прямо советовали: не связывать с таким легкомысленным человеком свою жизнь.

В сентябре он «сбежал» со службы в Баку. Их было трое лейтенантов из одного училища: Володя Сиверцев, Борис Демченко и Саша. Те двое подбивали его на этот поступок, но сами не побежали, а он соблазнился – Грозный то рядом…

Увидев его на балконе их квартиры, приветливо машущего мне рукой рядом со своей мамой, я сразу почувствовала неладное. Быстро узнала причину и сказала, что «бегуны» никому не нужны. Вначале всем тяжело. Надо служить и терпеть. Иначе я не свяжу с ним свою жизнь. Юношеский романтизм прошел, настало осознание реальности. Ее надо адекватно воспринять и двигаться дальше.

Тоже самое я делала в Красногорске- второй год подряд на своем заводе и в своем общежитии. Привыкала быть интеллигенцией: вставать затемно, бежать к проходной заводу, не отказываться ни от каких поручений. Это была новая я.

Город Красногорск запомнился мне какой-то своей многогранностью. Сама работа на заводе, новый коллектив уже взрослых, в большинстве своем, семейных людей, которые нас, молодых девчонок, старались чему-то научить в жизни, передать свою мудрость. Взамен, заражались нашей молодостью, оптимизмом и всегда нас поддерживали в новых начинаниях.