– Но не настолько, чтобы мы с тобой могли быть спокойны. – Он опустил взгляд, прежде зацепившись за вырез платья, отчего теперь уже меня, казалось, обдают языки пламени. – Ты же не хочешь, чтобы какой-нибудь неопытный ультор принял тебя за искажённую? Или один из моих коллег, с опытом, начал к тебе присматриваться и задавать вопросы. Мне этого точно не надо. И поверь, Женя, тебе тоже.

– Ты же сказал, что больше не будешь так меня называть…

– Больше не буду, – согласился он с тенью улыбки на губах и озвучил просьбу, от которой мне стало совсем плохо, хотя и до этого едва ли было хорошо: – Ты не могла бы приподнять юбку?

– Юбку? Зачем?!

– Скрывающий знак нужно ставить там, где его не будет видно.

– Почему бы не на руке?

Я действительно на это соглашаюсь? Вон уже место клеймения обсуждаю.

– Скоро начнётся зима и…

– А потом придёт лето, – жёстко отрезал Эндер и бросил нетерпеливый взгляд на салатовые воланы, словно уже жалел, что не подарил мне вместо платья какую-нибудь коротенькую комбинацию. – Юбка, Женя.

Раскалённая докрасна сталь опасно сверкнула, суля мне много, очень много болезненных ощущений. Мелькнула мысль спрятаться в ванной, но, увы, я не смогу отсиживаться там вечно. И да, мне совсем не надо, чтобы мной интересовался кто-то вроде Делагарди.

Мысленно проклиная вчерашнее выступление, роковую встречу и мужа Раннвей, я вцепилась пальцами в злосчастную юбку.

– Вот тебе и слово эйрэ, – проворчала, с неохотой, медленно приподнимая невесомую ткань, открывая его глазам сначала чулки с ажурной полоской кружев, а следом и панталоны, больше похожие на когда-то привычные мне шорты-бермуды. Только эти были из тонкой шелковистой ткани: лёгкие, полупрозрачные. – Обещал раздельные спальни и не лезть под юбку, а по сути…

– В будущем буду стараться сдерживать свои порывы, – пошутил он, почему-то хрипло, и встал у меня за спиной.

И… в опровержение своих слов сам приподнял край панталон. Лёгкая ткань вместе с пальцами дракона протянулись по коже. Вроде ещё не начал резать, а уже шквал панических эмоций: и моих, и Раннвей.

– Что-то не верится…

– Боль быстро пройдёт, – пообещал дракон и, подхватив под коленом, приподнял мою ногу, устраивая её на низком пуфе возле зеркала.

Всё это я видела в отражении. И то, как он зачем-то огладил моё согнутое колено. Мимолётно, но я всё же и почувствовала, и заметила! И то, как скользнул пальцами по внутренней стороне бедра, отчего едва не зашипела. От наглости некоторых. Словно опомнившись, переключился на внешнюю сторону моей несчастной ножки, ещё выше задрал юбку и панталоны, объяснив:

– Чтобы не мешали.

– Я так и поняла, – уже почти прорычала я и нервно потребовала: – Давай скорее!

И тут же зашипела, уже не сдерживаясь. Бедро обожгло болью, лезвие скользнуло по коже, оставляя кровавый завиток: один, второй, третий… Зажмурилась, кусая от боли губы, не желая видеть, как раскалённое остриё кинжала танцует на коже, что-то там вырисовывая. Не желая чувствовать, как за спиной у меня стоит мужчина, мой мучитель, крепко к себе прижимая. Наверное, чтобы не вырывалась… Не знаю, что ощущала сильнее: жар боли или жар, исходящий от его тела.

– Ай! – вскрикнула, когда он с силой прижался ладонью к ране, оставленной кинжалом.

– Тише, Раннвей, – прошептало драконье чудовище, коснувшись губами мочки моего уха.

Вот если бы кинжал был у меня…

– Сейчас всё пройдёт. Боль прекратится, кровь остановится…

Спустя несколько невыносимо долгих, пыточных секунд он убрал руку, невозмутимо положил кинжал на трельяж. Жадно взглянув на оружие, я перевела взгляд на драконьи художества. Ожидала увидеть жуткие кровавые порезы, но вместо этого на коже поблёскивал золотистый узор или, скорее, непонятный символ из нескольких завитков. Боль действительно прошла, словно ничего и не было. О пережитых мучениях напоминали только несколько капель подсохшей крови.