Ледяные негнущиеся пальцы долго не могли справиться со щеколдой. Катя приоткрыла дверь, не снимая цепочки. Первым, кого она увидела, был Дракон. На секунду Катя испугалась, что он пришёл один, а она поверила телефонному звонку человека, представившегося полицейским, но нет – за спиной Дракона маячила тёмно-синяя форменная куртка.

– 

Привет. Мы войдём, – не спрашивая, а утверждая, сказал он и подался вперёд.

– 

Минуточку.

Каким-то непостижимым образом полицейский вклинился между Драконом и Катей.

– 

Кравцов Сергей Николаевич. Мы говорили с вами по телефону.

Полицейский посмотрел внимательно, но не оценивающе, а, скорее, с доброжелательным любопытством. Катя мельком оглядела его и отвела взгляд. Отчего-то ей стало неловко. Разве он не должен представляться “капитан Кравцов”? А то имя-отчество, как на званом ужине…

“Он – мужчина, значит, по определению на стороне Дракона. Имманентно, – умное словечко из вузовского курса философии неожиданно пришло в голову. – Не позволяй себе думать о нем лучше, чем он заслуживает. Не расслабляйся. Держи оборону”.

– 

Екатерина Алексеевна, вы хотели поговорить вне квартиры?

Катя нашла в себе силы кивнуть.

– 

Наденьте что-нибудь, здесь холодно.

Это было так неожиданно, что она ещё больше растерялась. Откуда эта забота? Уж не успел ли Дракон “подмазать” полицейского? Пока Катя натягивала куртку, Кравцов стоял в дверях, преграждая путь Дракону: бледное лицо с чёрными провалами глаз мелькало в полумраке за спиной полицейского.

– 

Катюша, как здоровье Танюши? – выкрикнул он.

Катя вышла на площадку, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Таня должна знать, что она здесь и никого не пропустит даже ценой своей жизни.

Кравцов обращался к Дракону подчёркнуто вежливо, но в его тоне уже сквозило едва заметное раздражение, которое проявлялось у некоторых людей после длительного общения с ним.

– 

Екатерина Алексеевна, ваш супруг… бывший супруг заявляет, что вы не даёте ему видеться с ребёнком. Это так?

– 

Я…

“Главное – начать. Проглотить комок в горле. Сдвинуться с мёртвой точки”.

– 

Товарищ капитан, позвольте мне, – снова встрял Дракон. – Она украла моего ребёнка. Узурпировала права на него. Увезла мою Танюшу самым подлым образом, когда я был вынужден уехать на похороны своей матери. Я места себе не находил, искал их повсюду, больницы, морги обзванивал… Чуть не сбрендил.

Как всегда, он начал со лжи. Ему было прекрасно известно, что Катя уехала к родителям: записку она оставила у зеркала в прихожей.


Тем более, что вечером в день их приезда в П. в прихожей заголосил телефон. Катя давно собиралась подарить родителям лёгкую пластиковую трубку, которую можно носить по квартире в кармане, но папа никак не хотел расставаться со старым дисковым аппаратом, на боку которого были выгравированы поздравления с юбилеем от сослуживцев. Телефон надрывался громче трамвайного звонка. Его трели заполняли тесную прихожую, дробно ударялись о стены и катились к дверям комнат, как штормовые волны. Кате казалось, что по зеркалу шла рябь, как по экрану старого телевизора. Мама металась от двери к двери, поворачивая ручки, словно запечатывая их с Танюшкой в безопасных комнатах, густо населённых знакомыми с детства вещами. Они все знали, кто звонил.

Трубку взял отец. Слушая его спокойный, размеренный тон, Катя понемногу успокаивалась, хотя ухо всё же улавливало едва различимую незнакомую ноту в голосе отца. Он волновался. Он, который умел говорить: “Всё будет хорошо” с такой интонацией, что мир вокруг них с мамой действительно становился лучше. И вот теперь кто-то оказался сильнее. Совсем ненамного и ненадолго, но – сильнее. И это смертельно испугало Катю.