- Штефан, как мы вам рады! С приездом! 

- Благодарью, Владимир. 

Этот низкий тягучий голос с характерным акцентом проникает в мой слух и заставляет спину и руки покрываться мурашками. 

Слышу, как шеф переходит на немецкий, которым владеет, как говорят наши частые иностранные гости, вполне сносно. Штефан что-то отвечает ему и громко заразительно смеется. Только бы они ушли в комнату переговоров. Только бы не заходили сюда. 

Но мои мысленные мольбы не услышаны Вселенной. Звук шагов становится все ближе. Стараясь не дергаться, крепко зажимаю правой рукой мышку и сосредоточенно утыкаюсь в монитор. 

- Девочек, вы конечно же, помните, - начинает шеф по-русски, едва переступив порог нашего кабинета. 

Я не поднимаю головы, но ловлю боковым зрением высокую фигуру в темной одежде рядом с начальником. 

- Добрый день, - вежливо раздается слишком сексуальный и как выясняется совершенно не забытый мной за три года голос.

Анжела и Ирка радостно кудахчут что-то в ответ, а я даже не стараюсь прислушиваться, что именно. Сижу молча в надежде, что они сейчас развернутся и покинут кабинет, но видимо я слишком плохо знаю Штефана.

- Здравствуйте, Катья, - обращается он лично ко мне, смягчая мое имя, как делал это и раньше. И не ответить на приветствие в присутствии начальства ясное дело будет свинством. Медленно поднимаю голову и встречаю глазами его взгляд. На его губах легкая улыбка, но серо-голубые глаза словно окатывают меня ледяной водой с ног до головы. Так, что мурашки на спине сбиваются в стадо и принимаются носиться по мне галопом. Не отводя глаза, стойко выдерживаю атаку его холодного пристального взгляда и как можно мягче и нейтральнее произношу.

- Добрый день, господин Траберт. С приездом.

Он кивает головой, но не мне, а шефу.

- Aber Katja wird immer hübscher! Nicht wahr?* - произносит с усмешкой, скаля идеально ровные белые зубы.

- Vӧllig einverstanden**, - откликается с улыбкой шеф и жестом зовет гостя за собой.

Заставляю себя не смотреть на него, но почему-то не получается. Я не видела его три года, а он почти не изменился за это время. Такой же высокий и подтянутый, черная рубашка чуть расстегнута на груди, а длинные рукава подкатаны на пару оборотов, обнажая красивые сильные руки.

Я помню рельеф этой груди, она загорелая, с мягким пушком светлых волос. Черные брюки плотно облегают мускулистые бедра и ягодицы. На этом этапе моего созерцания фигуры Штефана я сглатываю полный рот слюны и стыжусь собственным мыслям.

Как не стыдно, Катя. Ты ведь замужняя женщина. Но тут же гоню прочь эту мысль.

Я же ничего плохого не делаю, так? Что такого в том, чтобы любоваться красивыми людьми? Восхищаться ими. Вот Штефан по-мужски красив, и это признают все, кто с ним знаком. Я ведь не собираюсь заходить дальше. Конечно, нет.

Как только они покидают кабинет, я с облегчением выдыхаю. Надеюсь, Штефану я больше не интересна. Да и столько лет прошло. Он смотрел на меня совершенно отстраненно, как если бы вместо меня здесь сидела вечно недовольная жизнью и обиженная на весь мужской род Ирка.

- О чем это они интересно говорили? - подает голос та, кого я только что представляла на своем месте.

- Если тебе так интересно, догони и спроси Владимира Анатольевича, - хмыкаю в ответ.

- А Траберт хорош, - медленно тянет она, поднимая глаза к потолку. - Есть в нем что-то такое...

- Какое? - вставляет свои пять копеек Анжела.

- Ну, не могу объяснить... Внутренняя сила, харизма что ли? Как это, блин, называют в мужиках?

- Сексуальность, - подсказываю я.

- Ага, и это тоже. Хорош, хорош, - восхищенно цокает несколько раз языком.