– Рассказывай, – Ливай приказал так резко, что даже я вздрогнула.

– Я бежал по разломанной части стены, когда вы пожирателя захватили. Самый удачный момент был. Так лучше. Собиратели не такие ловкие, а мне не впервой, привык. В детстве за скворцами и белками гонял…

– Ближе к делу, – приказал Ливай, и парнишка сбился.

– А, да. Они вчетвером по другой крыше бежали. И этот, – кивнул он на одного из солдат. – Провалился ногой. Капитан и Эрскин остановились, начали вытаскивать. Вокруг собиратели появились, видно, панику почуяли. Ну, этот Эрскина в ногу пырнул. Капитану руку отрубил и помчался прочь, – парнишка побледнел. – Я перебрался к ним, пытался помочь, но… не смог спасти обоих. Капитан по стене со мной, а Эрскин… тяжёлый. Да ещё с раненой ногой. Собиратели со всех сторон лезли, и его…

Новобранец отвернулся, пряча лицо.

– Тише, – к нему подошёл Армандо и похлопал по плечу. – Ты молодец. Спас жизнь капитану.

– Он врёт! – чуть ли не хором выкрикнули мужчины. – У него истерика после боя. Небось ещё и штаны обмочил. С новичков станется.

– Это не настолько унизительно, – в голос Ливая вернулось безразличие, – как трусость и предательство.

Он наклонил голову, и я внезапно поняла, на что Ливай смотрит.

Вокруг собралось уже немало солдат. Все в грязи, с бурыми пятнами на светлых брюках и ярко-красных куртках. Двое стоящих перед Ливаем бойцов выглядели ощутимо чище. Пыли на их одежде почти не было, брюки, не считая пары мелких пятен, можно снять в рекламе стирального порошка.

Вы всё ещё отстирываете грязь от монстров, просто прополоскав одежду в реке? Тогда мы идём к вам!

И только на левой ноге у одного из них бурое пятно от лодыжки до колена. Похоже, отпечаток ловушки, с которой началась эта печальная история.

– Позовите сюда Элию, – решил Ливай, и оба солдата тут же мотнули головой.

– Не нужно.

– Почему?

– Потому что она расскажет ту же историю, что и… – промямлил второй.

– Что и новобранец, – закончил Ливай. – Я понял. А вы поняли, какое будет наказание.

Мужчины изменились в лице. Зак мотнул головой и встал перед генералом, будто заслоняя их:

– Да, брось, Ливай. Война, всякое бывает. Не будь чудовищем.

– Буду. Если это подразумевает казнь трусов и предателей.

– Вот так? Без суда? – выплюнул один из них. – И кого вы поведёте на смерть в другой раз, генерал? – последнее он особенно выделил, чтобы издёвка точно не осталась незамеченной.

– Тех, кто готов отдать свою жизнь за других, а не прятаться за спинами товарищей. Вы хуже тёмных, – холодно процедил Ливай. – Те всегда нападают прямо. Вы ударили в спину.

Я ещё не понимала, что случится дальше. Меч Ливая вышел из ножен практически беззвучно, но, появившись, будто отсёк прочие звуки.

– Ты не можешь. Так нельзя! Нам нужно было…

Договорить он не успел. Ливай поднял руку быстрым, но плавным движением. Его широкая спина заслонила мне обзор, и я не видела, что случилось, но сразу после этого мужчина упал на спину. Практически молниеносно клинок тронул второго предателя, и Ливай резко опустил его, стряхивая тёмные капли. Отвернувшись, он вынул белоснежный платок и протёр лезвие, после чего убрал меч в ножны. Лицо спокойно и неподвижно, будто маска.

– Наказание за предательство и дезертирство – казнь на месте, – повторил он в полной тишине. – Это если кто-то забыл или считает, что его жизнь стоит дороже. Разойтись. Едем домой.

Я стояла достаточно далеко, чтобы измученная психика не воспринимала произошедшее близко к сердцу. Я часть меня понимала, что так было нужно. Но что-то во мне противилось.

Наверно, не женское это дело, война. Это же люди. Пусть предатели, но люди. Я пыталась убедить себя, в том, что это чужой мир, иные законы, но почему-то именно в этот момент в голове эхо отозвались слова Зака: «Не будь чудовищем». И безразличный ответ: «Буду».