Танец заканчивается еще одним головокружительным вращением, после которого Симус склоняется к моему уху и, переводя дух от танца, шепчет:

– А говорила, не танцуешь, – в его словах скользит улыбка. – Просто партнеры все были не те.

Эти слова будто задевают за живое, заставляя меня, все еще не отошедшую от волнительного танца, снова выпустить иголки:

– А ты, значит, “тот”? – фыркаю я, высвобождаясь из рук Симуса. – Сам же говоришь: все игра, все временно! И ты прекрасно знаешь, что я это делаю только из-за отца. Будь у меня возможность, я бы к тебе и на километр не подошла бы! Это всего лишь дурацкая сделка!

Восклицаю я слишком громко и только после этого замечаю, что Гаррет стоит слишком близко к нам. Проклятье! Как много он слышал?

Военный пристально на нас смотрит, а потом расплывается в улыбке:

– Первая супружеская ссора? – усмехается он. – Это всегда выглядит настолько же мило, насколько безобидно. Хотя вам сейчас может казаться, что это трагедия.

Симус, до того с хитрым, даже довольным выражением лица выслушивавший мои возмущения, становится серьезен.

– Не думаю, что вы хорошо понимаете нас, господин Дангер, – возражает мерзавец. – Насколько я помню, вы все еще остаетесь одним из самых известных завидных холостяков столицы. Особенно после того, как Главный Инквизитор женился. Отбор еще устраивать не планируете?

В глазах Гаррета мелькает что-то очень темное, но он быстро берет себя в руки и вполне в духе мерзавца отвечает:

– Пока не найду кого-то столь же прелестного, как Мелани, ни в коем случае.

Хм… Мне показалось, что между ним и дочкой Уолшепа что-то есть. Неужели я ошиблась?

– Мелани, не согласишься подарить мне танец? – спрашивает Гаррет, протягивая руку.

Чувствую, как мне на талию ложится ладонь Симуса, и он собственническим жестом притягивает к себе.

– Профессор Уолшеп уже ждет нас, – отрезает мерзавец. – Пожалуй, не будем заставлять его скучать.

И все-таки Гаррет чем-то нервирует моего мужа. Хотелось бы знать, чем? Может как-то его раскрыть?

Получается, что Симус знает Дангера, хотя не сказать, что слава о нем так уж далеко летит. Но, будем честными, наша академия все же достаточно закрытая, а уж мы с отцом так вообще особо из нее не выбираемся. Потому можем очень многого не знать.

Мы заходим в одну из ниш, раздвинув тяжелые бархатные портьеры. Внутри около стены стоит изящный диванчик, обитый розовым атласом. На нем аккуратно разложены несколько круглых подушечек.

Но большую часть пространства ниши занимает круглый стол, сервированный на пять человек. К сервировке очень внимательно подошли к деталям: от тяжелых серебряных приборов, блестящих в свете магических свечей, до хрустальных бокалов, сверкающих своими гранями.

Ароматные букеты свежих цветов придают столам праздничное настроение, подчеркивая элегантность и торжественность. Пышные гирлянды из свежей зелени и цветов обрамляют стены, освежая темные стены.

Тяжелые бархатные портьеры закрываются за нами, надежно скрывая нас от большого зала.

Уолшеп, сидевший на диванчике, тут же вскакивает:

– Как же я рад вас видеть! – восклицает он. – А я уже начал переживать, что вы так увлечетесь друг другом, что позабудете о скучном обществе старика.

– Ну что вы, – улыбаюсь я, скидывая с себя руку Симуса. – Какой же вы старик! Вот и папа тоже все заладил. Да у вас еще все впереди! Все открытия! Вы еще рубиновый цветок не нашли.

После последней фразы профессор растерянно отводит глаза и приглаживает волосы.

– Ну да, ну да, – он суетливо и немного неловко идет к столу. – Давайте уже приступать к ужину. Эйлин скоро к нам присоединится.