— Ты зачем телефон отключила? — Альбина приседает и двумя пальцами тянет бумажку, на которой лежит использованное средство защиты, а потом брезгливо отряхивает руки. — Твоё?

— Зачем мне это? Я же наоборот – ребёнка хочу.

— Хм… с ребёнком мы поторопились. Кажется, тебе нужно новое обследование.

— Какое это ещё? Я же всё прошла. Всё, что ты мне назначила.

— У психиатра. И желательно в стационаре. В Новинках!

— Эй, ты чего это? У меня всё хорошо.

Я спохватываюсь и бегу в свою комнату, чтобы натянуть халат. Как будто Альбина и правда сейчас вызовет «неотложку» на меня. Действительно, улыбаюсь я, картина маслом получилась.

— Альбин, ты прости… я тебе вчера не отписалась. Я помню, ты просила. У меня телефон… зарядка села.

— А это что? – пинает она носками своих босоножек мусор, разбросанный в прихожей.

— Аль, идём на кухню. За чашкой кофе я тебе всё расскажу.

— Ты уж постарайся. Чтобы у меня не возникло никаких сомнений насчёт твоего ментального здоровья.

После моего рассказа Альбина долго молчит и смотрит в одну точку. И вдруг начинает громко смеяться:

— Надо же, Женька! Ну ты даёшь, подруга! Не ожидала от тебя таких поступков.

— Сама от себя не ожидала. Ты лучше вот что скажи… эти… эмм… живчики… они вообще долго живут?

— В смысле?

— Ну… когда выходят на свободу. Долго живут? Например, вон в той красной крафтовой бумажке?

Альбина удивлённо поднимает брови:

— В женщине… часов двенадцать. Говорят, есть доказательства, что могут и до пяти-двенадцати суток прожить.

— А на улице?

— Ты точно нормальная? На какой улице?

— Во внешней среде, – не сдаюсь я.

— На поверхности тела, например, – сквозь зубы отвечает Альбина, – могут жить до двух часов. Но должны быть уж очень идеальные условия для этого. Например, обычная вода для них губительна.

— А в през…

— Если тебя интересует в презервативе, – злобно перебивает она меня, – то знай: защитная смазка вызывает мгновенную гибель мужских половых клеток. – Там, – кивает она в сторону коридора, – уже ничего жизнеспособного не осталось. Уж поверь мне на слово!

— О чём ты? С ума сошла… Я не собиралась ничего такого… А если я… новую партию добуду?

— Сразу говорю: это очень плохая затея.

— Почему это? – интересуюсь, а свою совесть я уже просто отпихиваю ногами.

— А тебя ничего не смущает? Может, этот человек чайлдфри?

– Смущает, конечно… Но рождаемость падает… надо ему помочь разобраться со своими убеждениями.

– Хороший способ объяснения ты выбрала.

– Я – анонимно.

– Ладно, с этим проехали. Действительно, такой отец пропадает. Но делать этого я всё равно не советую. Неизвестно, чем он там болеет. И какая у него наследственность…

– С такими подходами я буду перебирать мужчин очень долго. Я думаю, что он следит за своим здоровьем в лучших платных клиниках страны.

– Не буду с этим спорить. Впрочем, действуй. Всё равно у тебя ничего не получится. Во-первых, не факт, что тебе ещё раз так повезёт. Презервативы, опять же, могут быть со спермицидной смазкой. Тогда вообще без вариантов для живчиков. Да и придёт ли к нему снова эта дама? Может, он новую пассию себе найдёт? И будет к ней в гости сам наведываться.

– Иногда ты такая душная, Алька. Какая дама? Фуу, после кого-то… Я думаю, как мне с ним… ну понимаешь… самой.

– Я такая, какая уж есть. Самой, говоришь? Не выйдет ничего. Не успеешь их доставить, куда следует. Да и как ты уговоришь его на это дело?

– Пока не знаю. Я пока ничего не знаю. Значит, ты мне помогать не будешь в этом деле?

– Не буду. И не из вредности. Потому что это бесперспективное дело. Только время с тобой зря потратим. Это сумасшедшая идея! Поняла?