– Ты навестишь жену сегодня? – спросил герцог.

– Не собирался. А что?

Чуть хриплый, негромкий голос Валантена, и приятный, раскатистый баритон герцога.

– Почему не собирался?

– Ты малец несмышленый, чтобы я тебе объяснял, а, старший братец?

– Просто миндальничаешь? Других причин нет? Ну и зря тогда. Не такая она нежная фиалка. По крайней мере, не желает такой казаться, а?

– Брат. Я женился потому, что это нужно тебе, – четко, раздельно сказал Валантен. – Только поэтому. Но тебе не нужно говорить мне, что делать с женой.

– Я и не собираюсь. Но хочу услышать о её беременности хотя бы к Новогодью. Постарайся.

– Постараюсь.

Это было лишь для мужских ушей. Тьяне казалось очень странно слышать, как о столь личном так деловито и откровенно говорят мужчины. Не нужно ей было вообще сюда приходить…

Подумаешь, книги.

– Не задевай Овертину лишний раз. У неё теперь мигрень чуть ли не ежедневно.

– Я её задеваю? Я сидел тихо, как мышь под метлой.

– Как считаешь, для неё действительно так мало значит твой вид, или она умелая комедиантка? – продолжал герцог, теперь, конечно, имея ввиду Тьяну. – Многие ждут, когда же она себя выдаст хоть чем-нибудь. И когда все уже разъедутся, наконец?

– Я не знаю, – сказал Валантен. – Брат, отстань, а? Тебе что, тоже любопытно?

– Мне всё равно. Пусть я узнаю о её беременности к Новогодью. И достаточно.

Они ушли, кажется. Стало тихо.

Итак, он не собирался увидеться с ней сегодня. Потому что. У него есть свои соображения, о которых старший брат, видимо, должен догадываться. И он миндальничает с ней, как с фиалкой. А она то ли не фиалка, то ли комедиантка.

В сущности, она ведь не услышала ровным счётом ничего действительно нового или неожиданного. Но… как глупо было просить у него розу, одну, но из его рук. Решила поиграть. Но она так мало смыслит в правилах этой игры!

Не надо придумывать то, чего нет. Не надо усложнять. Пусть будет что будет, вот и всё. Согласно подписанному договору. Наследник для Айдов…

Уна вбежала радостная.

– Тьяна, простите, простите. Я задержалась. Приехал Клайд, ненадолго, – она понизила голос почти до шёпота, – мы поговорили немного. Он надеется. Он почти уверен. Тьяна, неужели это возможно?

– Что помолвка с принцем расстроится? Наверное, раз он уверен, – пробормотала Тьяна, – я очень рада за вас.

Она так и продолжала держать в руках одну из книг, уже забыла, какую.

– Вы выбрали книгу, – заулыбалась Уна, – о, я одобряю, забирайте. Там привезли бальное платье, я тоже хочу посмотреть, можно?

– Можно, конечно. Пойдемте.

Кто бы мог подумать, что примерять новые платья так быстро надоедает?..

Да, и не стоит всё-таки леди подслушивать чужие разговоры. Это только портит настроение, а толку никакого.

На бал, первый свой бал в качестве леди Айд, идти не хотелось. Даже в чудесном платье. Но избежать этого было совершенно невозможно.

Когда парикмахер закончил возиться с прической Тьяны и ушел, леди Фан, наблюдающая за приготовлениями, отпустила горничных. Сама она тоже была полностью готова – ей на это требовалось удивительно мало времени.

– Что с тобой, девочка? – она подошла, положила руки на плечи племянницы. – Что тебя огорчило?

– Ничего, тётя. Это глупо, поверь.

На этот раз её волосы слишком сильно стянули. И следовало сказать об этом сразу, чтобы быстро поправить, она отчего-то не сказала. Теперь уже не поправишь, но ничего, ощущение неудобства скоро должно пройти. К этому привыкаешь.

– Эсс Хойр утверждает, что мы, женщины, хотим, чтобы нас любили. Даже если не собираемся любить сами, – сказала она.