Марко осмотрел широко раскинувшуюся долину, замершую под искрящимся снегом и льдом. Холмы походили на изваяния из белого мрамора. Но дорога впереди казалась чистой. Марко предвидел единственную опасность: на пути им могли попасться участки гололеда.

– Вы были правы. – Катерина взяла еще печенье, разломила и протянула половину Марко.

– Спасибо, – сказал он и спросил: – У вас есть дочь?

– Нет. Два мальчика. Вы видели Чиро, а второго зовут Эдуардо. Он на год старше.

– Он тоже в монастыре?

Она кивнула. Посматривая на Катерину, которая была примерно его лет, Марко думал, что годы ее пощадили, не то что его. Подъемы до рассвета, чтобы позаботиться о животных, долгие дни в шахте за смехотворную плату и постоянная тревога о том, как прокормить семью, раньше срока состарили Марко – и внешне, и внутренне. А ведь бывали времена, когда даже такая красавица, как Катерина, могла положить на него глаз.

– Я всегда мечтала о дочери, – призналась она.

– Старшая у нас чудесная. Верная помощница нам с женой, никогда не жалуется. Энце всего десять, а она уже мудрая! У нас два сына и еще три дочери.

– Вы держите ферму?

– Нет, только эту повозку и лошадь.

Катерина не понимала, зачем Марко шестеро детей, если ему не требуются рабочие руки на ферме. Пара крепких сыновей в помощники – и достаточно.

– Похоже, у вас хорошая жена.

– Прекрасная! А ваш муж? – Марко с запозданием осознал, что столь личный вопрос неуместен. – Я спрашиваю только потому, что вы оставили своих мальчиков в монастыре.

– Я вдова, – ответила Катерина, но в подробности вдаваться не стала.

Даме из хорошей семьи не пристало откровенничать с извозчиком, даже если она и беднее его.

– Сестры в Сан-Никола очень добры, – сказал Марко.

– Да, это так.

Катерина подумала, что он намекает на конверт, который вручила ему сестра Доменика. По отношению к Катерине монахини были более чем щедры. Они не только взялись присматривать за мальчиками, но устроили и ее судьбу.

– Вашим сыновьям там будет хорошо.

– Я надеюсь.

– Много лет назад, когда я сам был мальчишкой, сестры из Сан-Никола дали мне памятную карточку. Она до сих пор при мне. – Марко полез в карман и вытащил маленькую открытку с золотым обрезом. На ней было изображено Святое семейство под защитой ангелов. – Мой талисман.

Катерина узнала открытку, отпечатанную в типографии ее отца. Их раздавали на праздниках – или похоронах, и тогда на обороте было вытеснено имя покойного. Катерина вспомнила ящики с открытками, стоявшие в печатне Монтини, и едва не расплакалась.

– Я понимаю, почему она поддерживает вас. Вы верующий?

– Да, – ответил Марко.

– А я уже нет. – Катерина вернула ему открытку.

Если бы эта картинка говорила правду! Катерина давно разочаровалась в ангелах и святых. Их способность утешать ушла вместе с мужем. Без помощи Марко она забралась обратно в двуколку, ее вдруг одолело раздражение.

– Нам еще долго ехать?

– К вечеру будем в Бергамо.

Они продолжили путь вниз по Пассо Персолана, миновали Понте-Носса, проехали через Кольцате, мимо Вертовы и сделали последнюю остановку в Нембро; там синьора Ладзари перед прибытием в Бергамо сменила дорожную одежду на приличествующий наряд. Марко предположил, что встреча, на которую ехала синьора, должно быть, очень важная. Она поправила прическу, шляпу и платье, которое когда-то было модным, но теперь обтрепалось по подолу и на манжетах. Извозчик и пассажирка больше не обменялись ни словом.

Энца закрыла деревянные ставни выходивших на улицу окон. Задвинула щеколду. Сквозь щели тянуло сквозняком, но в кухне было тепло: в очаге потрескивали дрова, к которым она добавила несколько кусков угля; вода, гревшаяся в котле для стирки, исходила паром.