В XVII веке улица Пречистенка стала очень популярной среди московской знати, и на ней стали появляться боярские терема и палаты: Лопухиных, Юшкиных, Голицыных, Долгоруких и многих других. Боярские деревянные терема часто перестраивались новыми владельцами и строились каменные с большим размахом. Так в 1685 году на высоком откосе улицы Пречистенки появились огромные белокаменные палаты князя Бориса Ивановича Прозоровского, комнатного стольника малолетнего царя Иоанна Алексеевича, сына царя Алексея Михайловича.

Тогда в лихие времена «Хованщины», в 1682 году думские бояре были вынуждены удовлетворить челобитную взбунтовавшихся стрельцов, в которой требовали назначения царевны Софьи Алексеевны правительницей, регентшей, по причине малолетства царей Иоанна и Петра Алексеевичей. Как и её сёстры, царевна Софья любила Новодевичий монастырь и часто бывала там на богомолье. Каждый поход в монастырь устраивался с большой пышностью и соблюдением традиций, установленных её отцом, царём Алексеем Михайловичем.

И вот царский поход в Новодевичий монастырь объявлен. Отряду стрельцов было велено дороги выправить и очистить, мосты восстановить, а верстовые столбы давно уже ждали усердных богомольцев.

День царского похода на богомолье наступил, и ранним утром народ уже толпился на Соборной площади Кремля, ожидая выхода царской семьи. Царевна Софья с братом царём Иоанном, сёстрами и боярами появилась на площади и под ликующие крики толпы торжественно прошла в Успенский собор Кремля. Их встретил патриарх Иоаким и начал службу. Царевна Софья, окружённая священниками, усердно молилась перед иконами и слушала хор певчих, славивших многолетие её и царей Иоанна и Петра. Наконец, она приложилась к мощам московских святителей и, получив от патриарха благословление, вышла из собора и направилась к карете. На Соборной площади Кремля собралась вся Москва, чтобы увидеть царскую семью и проводить её на богомолье в Новодевичий монастырь.

– А где же царь Пётр? – удивился кто-то в толпе народа.

– Так царица Наталья Нарышкина увезла своего малолетнего сына Петра в царское село Преображенское, скрываясь от притеснений бояр Милославских, – ответили из толпы.

– Закрой свой рот. Нам хватит и одного царя Иоанна, – ответил за всех стрелец из охранения. – Вона он шествует за царевной Софьей.

На многолюдной площади отдельной группой стояли иноземцы. Их можно было узнать по чёрным одеждам и шляпам с большими полями. Они смотрели и изумлялись необычному зрелищу на площади, связанному с торжественной подготовкой царской семьи к походу на богомолье в Новодевичий монастырь.

– Надо же, царевна Софья так набожна, – заметил толстый с бугристым носом англичанин. – И как же пышно русские проводят богомолье! Удивительно!

– Царевна следует традициям Великих князей и своего отца, как достойная дочь его, – важно ответил ему другой, приземистый иноземец, скорее всего купец.

– Она, как и её отец, много строит, особенно, в Новодевичьем монастыре, – подтвердил толстый англичанин. – Я видел строящийся монастырь и был потрясён. Софья ставит высоченные монастырские стены с резными башнями и много церквей. Какая расточительность!

– Несомненно, правительница Софья Алексеевна не скупится на строительство монастырей. Она лучшая дочь царя Алексея Михайловича, и очень образована. Знает латынь, польский, сочиняет стихи, пишет пьесы, – ответил иноземец с бугристым носом, с опаской оглядываясь. – Замечу, царевна Софья сосредоточила все нити управления страной в своих руках и теперь властвует. Смотрите, как торжественно и богато одеты её бояре, а сама царевна блистает в дорогой царской одежде, а венец на её голове так и светится каменьями.