Одни играют розовым свеченьем,
Другие – нежно-пурпурным огнем:
Рождественские нити-украшенья
Звенят с моей надеждой в унисон.
Вот среди них вплетенная седая —
Упала с лебединого крыла,
Моя судьба, да кто же ты такая,
Что горечь ниткой белою вплела?
А может, ты не девушка в весеннем,
Немного пестром, платьице простом,
А инокиня в строгом облаченье
И на груди с серебряным крестом?
А может быть, сейчас еще не зная,
Куда же эта нитка приведет,
Иду за ней, иду и уповаю,
Что в край мечты она меня зовет,
А там, в тени подруга-боль таится,
Там нить из щелка черного, как ночь,
Мне ранит руки, на сердце ложится,
Но ты ничем не хочешь мне помочь…
Ты говоришь, что надо бы отбросить
И блеск, и ветошь, яркие огни,
Чтоб в черно-серой шали встретить осень,
И не мечты плести себе, а дни,
Что наши сны теряются из виду,
Что сказки не нужны мне на пути…
Я, как ребенок, плачу от обиды,
И не хочу таким путем идти!
В поисках сути
И каково нашедшему в пустыне
Один мираж на месте родника,
И человека чуждого в святыне,
И в небе – темень, а не облака?
Пусть сотни раз написано, что роза:
Шиповник узнается по плодам.
Фальшивыми бывают даже слезы,
Когда они не близкие делам.
Нет, черному не примириться с белым!
Ты можешь белым черное назвать,
Но лилия на темном фоне смело
Твой взор холодный станет обличать…
Имеющие очи – не увидят.
Имеющие разум – не поймут.
И потому обман в прелестном виде
Всегда скрывает истинную суть.
Мятежная душа
Не тревожьте мятежную душу,
Она быть не сумеет слугой:
Вся пылает в январскую стужу,
Леденеет в невиданный зной,
И в колючем шиповнике стоя,
Истерзавшись до крови, до слез,
Оттолкнет изможденной рукою
Даже роскошь искусственных роз.
Ну, а если уж вырвется в небо,
Тогда больше ее не зови:
Упадет в стоколосие хлеба,
Зашумит стоголосьем любви.
Нелюбовь ее ты не излечишь,
Не заставишь, не свяжешь ничем,
Она просто уйдет в этот вечер,
Не решая ненужных проблем.
Пусть же крылья устали от ветра,
Но остались две верных струны:
«Да» и «нет», остальные ответы
Тоже этой душе не нужны.
И, прекрасная в светлом порыве,
Рвется вдаль на терновых стезях,
Она чудно поет на обрыве,
Она кается в белых церквях.
Не пытайся ее поневолить:
Она за́мки твои разобьет,
И страдать, и метаться на воле
Ни о чем не жалея, уйдет.
И общительна, и нелюдима,
Пускай жизнь ее – миражи,
Тлеет красным цветком на руинах
Откровенье мятежной души.
Весна – предисловие лета
Ты когда-нибудь видел весну без вуали?
И в несметных богатствах ее лепестков
Те прозрачные, светлые, тихие дали,
И красивую просинь, как отблески снов?
Ты когда-нибудь видел в огне поднебесья,
Как в разливах лучей, словно липовый мед,
Возрождается день необычный, воскресный
И как он по земле величаво идет?
Ты встречал ли когда-нибудь эти закаты,
И росистые, смуглые те вечера,
И те ночи, что так заповедано святы,
Где пасхальные звоны звучат до утра?
Не грусти, что весна – это только мгновенье,
Ты поверь, что она не уходит навек,
Если в легком, роскошном, прекрасном цветенье
Свою вечную юность найдет человек.
Свою вечную юность в объятиях света,
В славословии птиц и благой тишине…
И поймет, что весна – предисловие лета,
И поверит Творцу, и любви, и весне!
Исполнение пророчества
Тот, кто не отречется от мамоны
Переступив порог, не внидет в храм.
В душе на истукан сменив иконы,
Он думает, что служит двум богам.
А Бог единый нелицеприятен —
Ты зря флиртуешь с «нужными» людьми.
Лишь преподобный Господу приятен
И друг, тобой оставленный в тени.
О святости радеют фарисеи,
Не замечают кары впереди.
Не знаю наказания страшнее,
Чем сердце, затвердевшее в груди.
Христос! Стоишь, стучишь, но очень тихо,
Ах, сколько шума здесь со всех сторон!