…Ответ в таких в случаях всегда имелся наготове: диверсия врагов народа, подстрекаемых имперской разведкой. А может, и в самом деле случилась диверсия, агентура врага накануне последнего вторжения имперцев на Умзалу весьма активизировалась…

В любом случае, полдюжины затаившихся "пособников" быстренько выявили, осудили трибуналом и отправили в утилизатор, – слабое утешение для осиротевшего Молота.

Крохотный модуль из-под обвала никто извлекать не стал. Велика была вероятность повторных обрушений (новых диверсий?), еще более опасных.

Полудюжину сгинувших буровиков и специалиста по компьютерным системам даже не включили в число погибших. Только – в число «пропавших без вести».

О мальчишке, который остался в «трешке» один, почему-то не вспомнил никто.

Пищи в холодильнике ему хватило на полторы недели. Воды было вдоволь, но… Одной водой голод не утолишь.

Несколько дней Молот тщетно пытался покинуть свое жилище, вдруг ставшее ловушкой. Дело в том, что мать вместе со своим ключом схватила второпях и электронный ключ сына. А когда обнаружила, что обе пластиковые карточки у неё, было поздно: переходный отсек за кормой подводного рудовоза, переоборудованного для пассажирских перевозок, уже закрылся. Согласно заведенному порядку, в следующий раз мембрана откроется не раньше, чем через восемь часов – в соответствии с предварительной заявкой. Женщина связалась с сыном по видеофону, успокоила его, мол, ничего страшного, если он немного посидит взаперти.

Это «немного» растянулось на три с половиной недели.

В те страшные дни всё было против Молота…

По злой иронии судьбы, именно когда он пытался выбраться на свободу, на базе произошли большие перемены.

И не только на базе – на всей Умзале, во всем Эриданском Союзе.

Началась война.

Мирный рудник превратился в подводную базу сопротивления – не экспромтом, разумеется; такая возможность изначально предусматривалась при проектировании и строительстве ПРК, – попытки реванша от имперцев ожидали много лет.

Все те, кто составлял вольнонаемное население базы: горняки, рудокопы, бурильщики, аквагеологи, – большей частью отправились на берег, в военкоматы, а оставшиеся переоделись в чёрную и серую военную форму....

Число врагов народа, "перевоспитывавшихся" в подводных штольнях, тоже весьма уменьшилось, но естественным путем: радиация и "кессонка" собирали свою обычную жатву, а новые транспорты с осужденными пребывали все реже, покуда не прекратились вовсе; поговаривали, что теперь из них формируют батальоны штрафников-смертников, но никто не знал точно....

Отчасти убыль восполняли пленные имперцы, появившиеся на базе после первых сражений.

А еще в большом количестве стали прибывать военные.

Оказавшийся взаперти Молот обо всем этом не знал. Не мог узнать: в одночасье были изменены все коды доступа к линиям связи – и внутренней, и внешней. Экран видеофона тоже погас – ни новости послушать, ни о помощи попросить.

О мальчишке, застрявшем в жилищном блоке, в суматохе первых дней войны никто просто не вспомнил.

Или – не захотел вспоминать…

Наверное, он так и умер бы от голода, если бы не случайность. Однажды вечером, когда он никак не мог заснуть из-за режущих болей в желудке, ему почудились странные звуки. Слух, обостренный голоданием, уловил царапанье, шедшее откуда-то из-за родительской кровати.

Молот бросился на звук. По ту сторону решетки, преграждающей доступ в вентиляционную систему, кто-то был… Кошка? Крыса? Или… человек?

Молот приник к решетке ухом, затем попытался рассмотреть сквозь продолговатые отверстия того, кто прятался в темноте… Видимо, испугавшись, животное (или человек) сбежало.