Он вдруг вновь заметил, что Сандра здесь, рядом, что с того момента, как они сорвались вниз в странное и страшное голубое марево, она оставалась рядом, она была близко-близко, она была частью его. Она что-то бормотала, закрыв глаза, а руки ее мертвой хваткой стиснули его ремень.

Падение превратилось в полет. Или даже не в полет… Как будто они погрузились на дно прозрачного водоема и теперь вновь всплывали навстречу солнцу, распавшемуся на тысячи бликов, играющих на волнах там, наверху. Какой-то теплый восходящий поток подхватил их, не стесняя движений и не мешая дыханию. Лопо поочередно вспомнились чуть ли не все полковые капелланы, монахи и монахини скитов, затерянных в джунглях, жрецы и шаманы идолопоклонников, на которых приходилось нередко натыкаться там же, лейтенант Гримо, который уж точно не верил ни во что потустороннее. Скоро, очень скоро он будет знать, кто же из них прав… Был прав. Жаль только, что не с кем будет поделиться своим знанием. Только вот Сандра…

– Мне никогда не приходилось танцевать с покойниками, – вдруг сказала она, прервав невнятное бормотание, посмотрела на него оценивающе и вновь закрыла глаза. – Хотя нет… Ты слишком сильно сдавил мне плечо. Мне больно, а у мертвых ничего не должно болеть.

– А как же муки Пекла? – Лопо решил быть еще спокойней и рассудительней, чем она, и старательно разжал пальцы, впившиеся в ее плечо. – Если бы мертвые грешники не чувствовали боль, как бы они принимали муки?

– Да, конечно… Не на Небеса же нас, в самом деле… Меня особенно. – Сандра с опаской посмотрела вверх, и по ее лицу, освещенному холодными зеленоватыми бликами, пробежала какая-то тень.

Лопо, одной рукой придерживая ее за талию, зацепил проводок за контакт, и фонарь, снятый с зонда, бросил вперед плотный луч света. Это было странно, потому что любой аккумулятор должен был давным-давно сесть. Луч пробивался даже сквозь окружающую их голубую дымку и таял где-то далеко-далеко.

А потом был всплеск, и они оказались на поверхности. На этот раз вокруг действительно бурлила вода. Одежда моментально намокла и потянула вниз, и у Лопо мелькнула мысль, что не лишним было бы побыстрее скинуть сапоги, выбросить автомат и расстаться с фонарем. Но он первым делом подтолкнул Сандру к высокому мраморному бордюру, и она ухитрилась уцепиться за его край. А потом…

А потом мир опять перевернулся, стремительно и незаметно. Они стояли на белом постаменте, как памятники самим себе, боясь даже шевельнуться – настолько ошеломила их внезапная перемена. В мраморном кольце искрился и пенился Источник – непонятно откуда, но Лопо точно знал, что это именно Источник, просто Источник, единственный Источник, тот самый…

Сандра… Ее комбинезон должен был давно превратиться в лохмотья, грязные мокрые лохмотья, как и его собственная форма… На ней было легкое белое короткое платье, которое колыхал легкий ветерок, и на фоне ткани загорелые ноги и плечи казались почти черными. Сандра смотрела на него с легким испугом и удивлением. На мгновение воды Источника стали гладкими, как зеркало, и Лопо увидел собственное отражение – он был одет в точно такой же белый мундир, какой он когда-то привык видеть на своем отце…

– …и совсем не важно, что с нами случилось. – Сандра говорила как-то непривычно спокойно и чуть ли не величественно. – Может быть, там, откуда нам пришлось бежать, мы уже умерли, но я вижу тебя, я чувствую свое тело, ощущаю почву под ногами, ветер, солнце… – Она на мгновение замолчала, а потом уже обычным тоном добавила: – А этот костюмчик тебе больше идет, чем «жабья шкура». – «Жабьей шкурой» называли полевую униформу, которой бывший полковник загадочным образом лишился. – А может, обратно нырнем? Мне понравилось.