И руку за вонючей книжкой тянет – чтобы выбросить.
– Нет! – кричит муж и прижимает обгорелую книгу к груди. – Не отдам! Это дорогая для меня вещь!
И на глазах изумленного швейцара убегает с ней в комнату.
– Чуть не засыпались! – мне говорит. – Кто ж знал, что у них заслонки закрывают!
Назавтра выходим в холл – муж решил выкинуть эту чертову книгу на экскурсии в людном месте. А у выхода швейцар с нашей горничной стоят. Она нас увидела и – вот гадина! – говорит:
– Нашли секретный завод? Если нет, спросите вот у него. Он там охранником работал!
И по-немецки ему переводит: вот, мол, русские секретным заводом интересуются…
– Надо же, – задумчиво говорит швейцар. – А вчера какие-то бумаги хотели в камине сжечь…
Слава Богу, тут экскурсионный автобус подъехал. Мы в него запрыгиваем… И минут через пять весь автобус крутит носами: так горелым подванивает из нашего пакета.
– А что у вас там в сумке? – спрашивает гид.
– Так.. – говорю. – Рыбка копчененькая. В дороге перекусить…
– А может, вы вот прямо сейчас и перекусите? – спрашивает он с надеждой.
– Да знаете, – говорю. – Аппетита как-то пока нет.
Короче, прямо на автовокзале я эту гадость в урну выкинула.
И все оставшиеся три дня мы тряслись, что ее там найдут и начнут хозяев искать. Ну или что горничная со швейцаром нас заложат. На паспортном контроле просто извелись. Не поверишь – никогда я на родину так не рвалась!
– Ну и что ты мужу в итоге сказала?
– Чтобы не выпендривался, программист хренов! Весь мир уже давно книжки бесплатно качает и читает в электронном виде. А этот: «Мне нравится запах бумаги…»
Ничего, этот запах бумаги он надолго запомнит!
О причудах разума
Таня прилетела домой с трехдневного совещания неживая. Доклады, встречи, переговоры. И параллельно сразу несколько контрактов с трудом пробиваются к финишу. Устала. Поцеловала сынишку, чмокнула в щеку мужа, и оставила их в гостиной наедине с компьютерами. А сама ушла спать.
Потушила свет, закрыла глаза. И когда ватная дрема уже приняла ее в свое облако, вдруг слышит: что-то металлическое шлепнулось на пол и звонко покатилось. Зажгла свет. Посмотрела на пол. Пусто.
– Завтра найду! – решила сонно и выключила лампу. Через минуту снова – какая-то дрянь падает, весело крутится на месте и затихает, как свернувшаяся на ночь собака.
Включила свет. На полу пусто. А главное – нечему тут у нее в спальне падать. И неоткуда. Кровать, тумбочка, стул с одеждой. Все. Таня приподнялась, на всякий случай подняла джинсы со стула. Заглянула под кровать. Пусто. Чертыхнулась, выключила свет.
Звяк, звяк, звяк! Сразу три металлических диска приземлились где-то рядом. Таня вскочила, быстро зажгла свет, пока они еще не затихли, уставилась на пол. Девственная чистота. Она рывком открыла тумбочку. Убрала одежду со стула. Никаких следов. Выключила свет.
Звяк-звяк.
– Шкаф! – ддбросилась к стене Таня в каком-то полубреду. И рванула встроенную дверку. Добропорядочная одежда испуганно затаилась на вешалках. Шкаф обиженно подставил незащищенное нутро: ну, чему тут у меня падать и звенеть, а?
Таня села на кровать и поняла. Она тихо сошла с ума. Переработала. И теперь у нее глюки. Настоящие. Что-то такое она про это читала.
Свет она больше не выключала. Просто легла на кровать. Было тихо.
– А может, уже все кончилось? – малодушно подумала. Плотно-плотно закрыла глаза. И сразу – звяк! Летающая тарелочка. Открыла глаза – пусто…
– Саша! – заорала Таня мужу. – Срочно беги сюда!
И было в ее голосе что-то такое, что мгновенно оторвало его от компьютера.
– Дорогой! – торжественно сказала Таня. – Только не пугайся. Но кажется, я сошла с ума. У меня слуховые галлюцинации. Я слышу, как все время что-то металлическое падает и катится по полу. Ты это слышишь?