Она видит его сразу. На этой антресоли больше никого. Он стоит, облокотившись, и смотрит прямо на неё. Ловит её взгляд, поднимает уголки губ в подобии улыбки, и Далия от этого оскала отшатывается. Будто она стоит посередине арены, внезапно стала гладиатором, а император смотрит сверху, оценивает, и у Далии жизнь зависит от того, как его палец повернётся. Но на арену не другого гладиатора выведут, а чудовище, монстра из самой преисподней, и этот дьявол сейчас прямо в глаза смотрит, в узлы скручивает душу. Далия делает глубокий вдох, не моргает, не отводит взгляда. С каких пор она проигравшая? Возвращает взгляд, отправляет с ним сотню невидимых пуль, отравленное копьё и стрелы. Леон выставляет оборону, в ней и пули застревают, и копья, и стрелы, ядовито улыбается. Далия улыбается в ответ, обнажает дёсны, а потом прикладывает ладонь к губам и посылает воздушный поцелуй. Контрольным в лоб.

У Леона щит осыпается крошкой под ноги. Он стоит там, как греческий бог, римский император, хозяин вселенной – ничего не делает, не говорит, спускаться не порывается, а у Далии голова идёт кругом. Почему из всех мужчин мира ей достался самый невыносимый, но при этом богически красивый и харизматичный. Если и выбирать, то только такого, если бы. Но Далия не выбирала, ей судьба сделала якобы подарок, запихала в её глотку бомбу замедленного действия, а пульт управления отдала этому дьяволу. Когда тот захочет, тогда на таймер и поставит, когда захочет – кнопку и нажмёт.

Несмотря на обиду, на истерики, на её высокомерие – она не забудет тот ядовитый и болючий поцелуй. Ей бы бегством спасаться, пока не поздно, но далеко не убежать, она везде будет натыкаться на него. Далия в его сетях как рыба сейчас, – пока грызёт их, выпутывается, пытается, но он смотрит так, что она уже видит, как Леон будет растаскивать её по частям, как с аппетитом и удовольствием сожрёт, кусочек за кусочком, а потом обглодает и кости. Потому что на людей так не смотрят, потому что люди так зловеще не скалятся. А ведь игра только начинается. Ей старт официально был дан только что.

Девушка натягивает жакет на плечи, отключает интерес в глазах по щелчку пальцев и, развернувшись, идёт к бару. Леон не спускается, до крошащейся эмали сжимает зубы, удерживает себя на месте и, проводив её взглядом до бара, возвращается в зал. Он приказывает своему охраннику оплатить счёт Далии и довезти до дома, а сам опускается на диван и притягивает к себе Рейну – не слушает, не чувствует, не реагирует – думает. Не может абстрагироваться, не может забыть её образ под софитами и эту улыбку. Он достаёт мобильный, находит когда-то сохранённый на всякий случай номер и набирает:

«Наслаждайся свободой, пока можешь».

Удаляет. Набирает: «Ты шикарно танцуешь».

Ответа, чего и стоило ожидать, не следует. Леон ещё полчаса общается с Магнусом, а потом, забрав Рейну, уезжает к себе в пентхаус. Уже почти четыре утра, Леон лежит на спине и придерживает Рейну за бёдра, пока та, постанывая, двигается на его члене. Внезапно экран телефона мужчины на тумбочке загорается. Он тянется к мобильнику и читает:

Д: Я сама тоже ничего. Надеюсь, ты спал, и я тебя разбудила. Ненавижу.

Л: Я не сплю, ночью есть занятия куда интереснее сна.

Д: Например, сталкерить меня?

Л: Например, наслаждаться чьим-то красивым телом. Приезжай, у меня кровать большая, и тебе места хватит.

Удаляет. Заново набирает. Отправляет.

Далия прокрадывается в комнату крепко спящей сестры и крадёт у неё пару таблеток снотворного. Почти рассвет, а она не может уснуть. Из головы никак не уходит та короткая, длиною в одну песню, встреча в клубе. А из-за последнего сообщения Леона Далия сама точно не уснёт.