– Понимаю его. От тебя веет таким теплом и уютом, а мужчинам это важно…

– Ну да, ну да… – в ее голосе сквозила растерянность. Словно она не могла решиться сказать что-то важное и сама себя уговаривала сделать шаг, открыться.

– А пойдемте фигурки лепить? – Лета поднялась и протянула руку явно заскучавшей Яре. Аня двинулась за ними следом.

Волны облизывали песок, моментально превращая его в супер инструмент для строительства замков, куличиков – чего угодно. Девочка ладошками выгребала маленькие ямки, отбегала на несколько шагов и с восторгом следила, как вода наполняет их и выравнивает прибрежную линию снова. Женщины развлекались примерно также – следы босых ног океан стирал словно ластиком и казалось, что все еще можно начать сначала…

…Домой они вернулись через пару часов. Яра уснула. Аня несла ее на руках и выглядела абсолютно счастливой. «Какое счастье – обнимать своего ребенка, – глаза Леты изменили оттенок, стали почти шоколадными. Она не умела плакать, но точно знала – когда слезы близки, чайного цвета радужка темнеет, наливаясь тоской. – Почему, почему у нас не было детей? Я бы тоже хотела нести этот драгоценный груз…»

– Не устала? – она улыбнулась молодой женщине. – Давай поменяемся? Понесу малышку немного, а ты держи корзинку.

Девочка, не просыпаясь, обхватила ее за шею и доверчиво прижалась всем телом. Золотистые кудряшки вздрагивали в такт шагам. Почти на цыпочках, чтобы не потревожить нежный детский сон, Лета поднялась по ступенькам своего дома, дождалась, пока Аня откроет дверь, и аккуратно положила ребенка на большой диван в гостиной. Яра моментально свернулась клубочком и счастливо улыбнулась сквозь сон.

– Чаю? Воды? – женщина пошла к холодильнику и вдруг наткнулась взглядом на побледневшее лицо соседки. – Что? Что случилось?

– Я оставила у тебя телефон, – зеленые глаза наполнились паникой.

– Господи, ну вот же он, все в порядке. Ладно бы на пляже потеряла…

Аня дрожащими руками взяла мобильник: 19 пропущенных вызовов – муж, муж, муж… В эту же секунду раздался звонок.

– Да, дорогой, привет! – она старалась говорить как можно спокойнее. – Все хорошо, не волнуйся. Мы гуляли на пляже, а телефон я забыла у Леты дома. Да, конечно, не специально, заболтались просто… Да, чудесно прогулялись. Да, вечером поговорим, конечно. И я тебя.

Лета не могла понять, что такого страшного в забытом телефоне и почему Анин разговор с мужем откликнулся тревожной болью в сердце. Было в интонациях соседки что-то неуловимо знакомое, словно когда-то она сама испытывала похожие чувства – неуверенность, смятение и… Страх?

– Миша всегда так тебя опекает? – спросила она как бы между делом, разливая по чашкам чай.

– Он заботливый очень, да, и Ярочку любит, – невпопад ответила молодая женщина. Она словно была где-то не здесь, погрузившись в мрачные мысли. Это считывалось по ее отстраненной реакции. – Сейчас она проснется… Нет, я разбужу, и мы будем собираться домой. Муж скоро приедет, надо приготовить ужин…

И будто не было этого дня в солнечных брызгах океана. Стремительный уход гостей, больше похожий на бегство, озадачил Лету. Может, соседка с мужем повздорила накануне – вот он и нервничает? Если бы у нее были какие-то проблемы, Аня бы наверняка сказала. Хотя с чего бы – они общаются два дня. Не слишком убедительная основа для доверительных отношений.

«А ты сама рассказала бы о каких-то ссорах с мужем человеку, которого едва знаешь? – прозвучал в голове рациональный голос. – Нет, и словом не обмолвилась бы. Кому есть дело до твоей жизни? Ты же не живешь…»

Это была правда. Одиночество быстро входит в привычку, становится таким же естественным как дышать. Ты можешь носить самые красивые платья, по утрам готовить самый полезный завтрак и сервировать стол как в королевском дворце, но какой в этом смысл, если не с кем разделить ни сэндвич, ни золотой закат? И ты не успеваешь заметить, как все твои мечты выстудило, как врожденная способность замечать чудесные, волнующие детали в самых обычных вещах сошла на нет и вот ты уже бредешь по серой стороне улицы с односторонним движением. А что потом? Бесконечная череда бесцветных дней, оглушительная тишина, разбавить которую не может даже целительная музыка океана. Пустота, пустота…