И это было правдой. Мать Дамианы не была цверрой[15] по рождению и никогда дочери не рассказывала о том, как попала в гетто[16]. Но дар видеть то, что скрыто, у неё был, и даже старшая цверра мама Ленара уважала монну Росси и держала к себе поближе, доверяя ей самых богатых клиентов. С того момента, как Дамиана себя помнила, жили они в гетто среди кочевых домов на воде. Передвигались цверры по хитросплетениям каналов на юрких лодках-корказеттах, украшенных яркими шатрами и колокольчиками, и занимались кто чем умел: гадали, предсказывали будущее, заговаривали бородавки, делали привороты и продавали бальзам, который превращал чёрные волосы плебеек в кремовые локоны настоящих патрицианок. Много чем занимались, и не всё из этого было законно.

Мать ходила по домам патрициев, чтобы заработать пару-тройку дукатов, и Дамиану всегда брала с собой. Богатые синьоры, воровато оглядываясь, пускали их с чёрного входа и вели через кухню в гостиную, пока хозяина не было дома, и там при свечах мать раскладывала для них карты.

Жрица, Шут, Луна…

Знать толкование этих карт Миа научилась даже раньше, чем связно говорить.

А пока мать гадала, Миа рассматривала убранство домов, похожее на сказку – наряды и посуду, фрески на стенах и тяжёлые портьеры, наблюдала за тем, как ведут себя настоящие синьоры и синьорины. И мечтала о том, что однажды у них с матерью будет вот точно такой же прекрасный дом, с причалом для лодок и мраморной лестницей, ведущей к украшенному арками входу. Комнаты с золотисто-зелёной штукатуркой на стенах и балдахином из шёлка над большой кроватью, и кушетки на изящных ножках, и камин. Внутренний дворик в обрамлении лимонных деревьев… И большая гондола, вытянутая, как придонный угорь, чёрная, с позолотой и красными сиденьями, будет возить их в оперу и на балы. А она обязательно станет синьорой и будет носить красивые платья из зелёного шёлка.

Затем им совали в руки деньги, иногда какую-то еду или кусок ткани и спешно выставляли за дверь. На этом сказка заканчивалась, и чтобы попасть в неё снова, нужно было ждать следующего посещения такого дома. Как ни странно, Миа запомнила их все. Каждый знатный дом в Альбиции, где они побывали с матерью. Говорят, всё, что видел в раннем детстве, очень хорошо запоминается. Даже сейчас закрой глаза – и она вспомнит. Вот дом семьи Бентивольо, что на Гранд-канале: резные двери из скалистого дуба и мраморная лестница с каменными львами у парадного входа. Но они с матерью всегда входили с другой стороны, через кухню, где умопомрачительно пахло корицей и кардамоном: кухарка раз в неделю пекла праздничный пирог. И этот запах, и изюм, лежавший на столе – всё это было драгоценными воспоминаниями, частичками сказки, которую Миа забрала с собой во взрослую жизнь. Каждый из таких домов дал ей что-то своё. Может, именно поэтому она стала продавать специи и пряности в своей лавке – запахи кардамона и корицы пробуждали воспоминания о детской сказке. Именно поэтому она повесила зеркальный шар на входе и даже заказала витраж с розой – всё это было осколками мечты, другой жизни, собранными ею из детских воспоминаний.

Пока мать гадала, маленькая Дамиана нередко вставала перед зеркалом и училась подавать руку, держать веер или делать реверансы, как настоящая синьора. И сколько бы всё это продолжалось – неизвестно, но однажды один из таких богатых домов ограбили. Унесли немного: кухонную утварь да окорок, висевший на крюке у двери. Но кто-то видел проплывавшую мимо цверрскую лодку, и этого было достаточно. В гетто явились констебли и жандармы в красных мундирах, и разноцветные корказетты запылали одна за другой. Приказ дожа: выгнать из Аква Альбиции всех цверров до единого, чтобы не несли они грязь, воровство и мракобесие.