Они двигались по коридорам, забитым дымом и обломками, мимо комнат, превращенных в искореженные обломки, зная, что этот корабль не выдержит еще большего такого наказания, и стремясь к чему-то большему, чем просто остановиться. Воздух был густым от смрада смерти и разложения, призрачные звуки людей, которые всего несколько минут назад были среди них, можно было услышать из многих мест, заставляя их двигаться в тишине, но зная, что каждый угол таит смерть от рук одного из этих орков, зрелище, которое может вместить только ад. Каждый шаг хрустел на ложе из останков.

Серафина, с бледным, но решительным лицом, держалась рядом с Гракхом. Ее вера, когда-то поколебленная, теперь была мерцающим угольком, возрожденным первобытной потребностью выжить. Она двигалась со спокойным достоинством, ее глаза были устремлены на путь впереди, ее губы двигались в безмолвной молитве единственному Императору, который оставался их спутником в это время, не покидая их.

Скив, ловкий и быстрый, бросился вперед, разведывая путь. Его знание скрытых проходов корабля, почерпнутое за годы рысканий и уклонения от патрулей орков, было их единственным спасательным кругом, самым ценным инструментом, который у них был, помимо любого оружия. Он двигался как тень, его маленькая фигура плавно сливалась с мраком, всегда принося важную информацию.

Другие выжившие, горстка мужчин и женщин из дюжины разных миров, следовали за ними по пятам. Они были разношерстной группой, объединенной только общими страданиями и отчаянным желанием сбежать, очень сильным стимулом поддерживать дисциплину теперь, когда их безопасность зависела от коллектива больше, чем когда-либо. Некоторые были ранены, некоторые явно ослаблены, но все они двигались с новой решимостью, подпитываемой проблеском надежды, которую зажег Гракх, и с еще большей решимостью после того, как они стали свидетелями множества смертей вокруг них.

Когда они продвигались глубже в корабль, Гракх обнаружил, что его тянет к слабой ритмичной пульсации. Это был звук, который он узнал, звук, который когда-то был ему так же знаком, как его собственное сердцебиение: гул двигателей корабля, само его дыхание. Он прижался лицом к участку стены, который казался странно гладким, странно нетронутым окружающим опустошением, и нашел момент, чтобы попытаться получить подсказки о том, куда они направляются.

Это был иллюминатор, потрескавшийся и затуманенный грязью, но все еще предлагающий проблеск пустоты за его пределами, место, где побывали лишь некоторые. Гракх прищурился, его глаза привыкали к темноте, пытаясь разобраться в хаотической сцене снаружи, с его командой, которая становилась все беспокойнее неподалеку, ожидая любой подсказки, которую он может найти, и молясь, чтобы появилась хоть какая-то возможность.

И затем он увидел это.

На дальней стороне корабля орков, вырисовываясь на фоне закручивающейся битвы, было скопление маленьких цилиндрических фигур. Они были едва видны, почти потеряны в водовороте разрушений, но Гракх сразу узнал их.

«Спасательные капсулы», – выдохнул он, его голос был хриплым от смеси благоговения и недоверия, он нашел их великий шанс.

Волна шепота пронеслась по группе. Спасательные капсулы. Слова были словно благословение, обещание спасения посреди полного хаоса и отчаяния, которые правили до сих пор. Для многих из них это был первый проблеск надежды, который они увидели за годы, даже десятилетия безнадежных скитаний и службы.

"Вы уверены?" – спросила Серафина, ее голос слегка дрожал. Она не смела верить, пока нет, не так. Но ее голос выдает ее собственное, отчаянное желание.