Далик неверяще вылупился на командира Смотрящих в Ночь, но тот смотрел на него абсолютно серьезно. Остальные братья предпочли промолчать. Далик пожал плечами и отодвинулся в тень от острога.

– На его животе был шрам? – вдруг спросил один из пожилых Смотрящих в Ночь.

Ачуда изо всех сил напряг память.

– Да, что-то вроде пятна, но на груди. Прямо там, где у нас бьется сердце. Но это не выглядело, как шрам. Скорее родимое пятно…

– Это шрам, – мрачно ответил Смотрящий в Ночь.

– Вы его знаете? – не выдержал Ориганни. – Это кто-то из Пожирающих Печень?

– Нет…

– Кто же тогда?

– Вы, трое, – Могуль вдруг выпрямился во весь свой немалый рост, уставившись на мальчишек. – Встаньте передо мной.

Ачуда и Ориганни боязливо переглянулись и повиновались. Третий мальчик Ждущий Закат замер рядом с ними.

– То, что вы сейчас услышите, превратит вас в Смотрящих в Ночь, либо… – Предвещающий Грозу выразительно покосился на тело Уретойши, – …в него. Зависит от вашего выбора.

Ачуда покосился на других. Его друг подрагивал, как натянутая тетива. Старшие Смотрящие в Ночь будто в угрюмом предвкушении застыли позади мальчиков. Регола сел у костровой ямы и не отрывал напряженных глаз от пламени.

– Как известно, настоящим Смотрящим в Ночь можно стать только после того, как Ждущий Закат застанет покушение на границу и сумеет выжить. Некоторые ждут этого события по нескольку зим. Есть такие, кто ждет до сих пор. Но вам троим повезло в первую же ночь, – Могуль скривил жесткие губы. – Уверен, братья еще будут травить про вас байки…

– Но ведь только Ачуда застал, – возразил Ориганни. – Мы ведь опоздали…

– Нет, вы вовремя, – ответил Могуль и вытащил из-за пояса крик.

На глазах потрясенных мальчишек, он его воткнул в живот Уретойши и сделал размашистое движение. Дымящиеся внутренности посыпались на темную землю. Запустив в него руку по локоть, Могуль вырвал сердце и бросил в огонь, заставив Реголу с мрачным видом отпрянуть.

– Вы не хотите, чтобы его сердце досталось Пожирающим Печень? – дрожащим голосом догадался третий мальчик.

Могуль сорвал с изуродованного тела пончо и вытер руки от крови.

– Пожирающих Печень не существует.

Какое-то время было тихо, и только костер сердито постреливал от упавшего в него сердца – влажного и сочащегося красной жижей, что вспенивала черные угли.

– А с кем… с кем мы тогда… воюем? – тупо спросил Ориганни.

– С предателями своей крови, – пояснил ему Могуль, пристально отслеживая изменения на лицах мальчишек.

Перед глазами Ачуды все плыло, происходящее казалось ему дурным сном. Всю жизнь его готовили к войне с людоедами, учили доблести и самопожертвованию, а сегодня утром его вдруг посвящают в Ждущих Закат, а ночью – сразу в Смотрящие в Ночь. Его любимый учитель по нелепой случайности самоубился, либо убит непонятным колдовством, а командир утверждает, что никаких Пожирающих Печень не существует. Это точно было сном, и сейчас его вот-вот должен разбудить утренний вой Посланника Зари и его удары в гонг железной болванкой.

Все плыло, и он уже готов был проснуться, и только внимательный взгляд черных и жестоких глазок, искоса смотрящих прямо на него, не позволял ему этот сон покинуть.

– Хочешь что-то спросить? – еле разжал губы Могуль, пожирая взглядом Ачуду.

Мальчик качал головой, мечтая и в то же время боясь от него отвернуться.

– Кто такие предатели крови? – надтреснутым голосом спросил Ориганни.

Черные глазки испытующе вперились в его друга.

– Те, кто предпочли бежать из нашего племени, чем трудиться на его благо. Но на то воля вождя, а я не его ручная собачонка, чтобы кого-то по его указу принуждать. Будь моя воля, я бы позволял этим тушканчикам рвать когти, да куда хотят… Но послушайте вот что, – Могуль поднял свой окровавленный крик. Тот был из полой кости, с острым срезом и шишковидным концом на эфесе. Если такой воткнуть в живую плоть, то из проделанной дырки в рукоятке начинала струиться кровь. – Наши земли заполонили бледнолицые. Эти твари… Этот скот с волосней на морде, – его жуткое, исполосованное старыми порезами лицо скривилось, а пальцы на эфесе побелили, – охотно принимает к себе наших женщин и льет в их животы свое грязное семя. А те и рады стать его подстилками… А мужчин они делают рабами. Но те и не против – лишь бы голодом не морили. Таких лучше убивать своими руками, чем отдавать их в белые – вонючие и волосатые. Согласны?