– Гребаные животные, ну-ка уймитесь!.. – вскочил с места Поганьюн.

Почти все повскакивали со своих углов и зажали в круг катающихся по полу спорщиков. Наконец кто-то окатил их водой из кувшина. Веселящий Стену встал на четвереньки, отряхивая голову от капель, Вычужан корчился, держась за колено, а третий, щуплый горняк, лежал неподвижно с неестественно подвернутой головой.

– Дрюк?.. – испугался кто-то за сотоварища и потормошил его ногой. Тот пытался что-то очень тихо прохрипеть и дико вращал глазами, из которых вдруг покатились слезы. – Дрюк, у тебя все в порядке?..

Горняка перевернули пузом кверху, но тело его было обмякшим, словно у мертвеца. И только из горла лезли какие-то полудохлые слова вперемешку с прерывистым дыханием.

– Какие же вы отбитые!.. – зло процедил Поганьюн. – Вы ему свернули башку!..

– Так может, он сам виноват, – промычал Веселящий Стену, уже позабывший про Вычужана. Тот отдувался за его спиной с разинутым ртом, из которого сочилась струйка крови, но никто, включая его самого, внимание на нее сейчас не обращал.

– Думаешь, это станут разбирать? – рыкнул Поганьюн. – Половину из нас сошлют в плавильни…

– Э-э, не-е-е… – отрицательно замотал головой Вугулай. – Я скажу, как все было. Новенький с порога подзуживал эту троицу на брачную драку за обладание им, вот пусть их четверых и забирают, куда хотят…

– Да он ведь не умер же, за что нас ссылать? – Веселящий Стену подполз к несчастному и попытался привести в движение его неслушающиеся руки. – Дрюк, ты ж сам виноват!.. Кто ж просил тебя встревать в нашу разборку?! Скажи, что сам упал, и тебя переведут к обогатителям… Не переживай, там и не с такими увечьями мужики работают… Ты еще легко отделался…

Дрюк безостановочно шипел ему что-то отдаленно напоминающее ругательства. Поганьюн молча подкрался к нему со стороны головы и, взяв под мышки, потащил к лежаку.

– Ты чего задумал?

– А вы будете ждать, пока припрется Три Локтя и поднимет тревогу? – огрызнулся горняк-тактик. – Дрюк умер во сне. Всем ясно?

Горняки мрачно уставились на него, но ни у кого не возникло слова против. Разве что сам Дрюк запротестовал.

– М!.. М-м-млюдок!.. М-м!..

Поганьюн оперся коленкой на его горло, и у Дрюка полезли на лоб глаза. Очень скоро все закончилось. В штольне воцарилась убийственная тишина. Движением пальцев Поганьюн опустил умершему веки и подтолкнул его набок, якобы тот до сих пор дремал.

– Гу-йа-а-а!.. – донеслось откуда-то снаружи. В проходе послышались быстрые и короткие шаги. – Ху-гайа-а-авуйа-а!..

– Все, успокаиваемся!.. – вполголоса приказал Поганьюн и натянул на лицо свою лучшую улыбку. – Ведите себя как ни в чем не бывало… Дрюк помер во сне… И чтоб удивлялись, когда вам об этом объявят, понятно?! А если кто вздумает сболтнуть лишнего – тоже потом кончит прямо во сне!.. – с этими зловещими словами он резко перевел взгляд на вздрогнувшего Вохитику, и тут же ободряюще ему подмигнул. – Все, пойдемте повидаемся с родными!.. Улыбайтесь, дери с вас клятую плоть!..

По заверениям Веселящего Стену, карьер можно было покинуть не только через Волевой перевал с жезлом Избранного и серьгой героя или через выявление уровня железа в костях путем нанесения по ним ударов чугунными прутами на глазах свидетелей. Можно было еще через парадный спуск вместе с семьей, что протащила бы тайком через караул ворох племенной одежды. Такая возможность появилась лишь недавно, две зимы назад, когда озверевшие от разлуки и воздержания люди – что на карьере, что в каньоне – стали массово настаивать на допустимости встреч с освободителями железа. Советники вняли их просьбам, тем более что это разрешало все набирающую обороты проблему с отсроченными зачатиями, которых становилось все больше, а веры у подозревающих мужей в неисповедимые происки Отца – все меньше. Не то чтобы на открытой и пустой арене и окружающих ее голых уступах дозволялось в открытую вступать в соитие, но находчивые женщины приволакивали с собой широкие куски полотнищ, которые набрасывали на себя и на своего изголодавшегося мужчину прямо у всех на виду, скрывая дальнейшее происходящее от лишних глаз.