Не то! Опять не то! Все это суета. Княже, твой час настал, опомнись! Ведь ты же столько раз о чем молил? Чтобы те, которые тогда обманно целовали крест, вперед тебя ушли. Так и ушли уже! Вначале Святослав преставился, а после Изяслав. Последний – Всеволод, тот восемь лет тому назад. Восемь, Всеслав! Даже не семь, а восемь! И лет, а не дней! Так, может быть, Она права? Врагов своих ты пережил, держишь волоки, реку до устья. Отец ушел в свой срок. И дед…

А за окном уже не так темно. И слышно, как Двина шумит. А на Двине, прямо напротив – Вражий остров. И ведь с него всё началось! А когда? Ой, давно! Может, лет уже двести тому на этом острове… Да нет, уже поболее!..

Да и остров был тогда еще не Вражий! И Володша-князь тогда еще смеялся, говорил:

– Мы Бусово племя, мы дани не платим. Град Полтеск только наш!

И так оно тогда и было: жили сами по себе и никому не кланялись, это верно. А вот поляне, вятичи, радимичи, эти тогда хазарам поклонились. А до Полтеска хазары не дошли. Одни говорили, что это они тогда развернулись, когда увидели, что брать с нас будет нечего. Но другие, и Володша ними, на это кричали: нет, убоялись нас хазары, вот что! И варяги, эти тоже убоялись! Варяги тоже не дошли, а ведь могли! Или у ильменских им есть что брать, а у нас нечего? И получалось, что Володша будто прав, и тут ему уже никто не перечил. А он тогда дальше кричал, говорил – опять про племя Бусово и еще опять про то, что Полтеск никогда и никому не кланялся, так оно было от веку, на том мы и стоим, и детям то оставим. А прочим, видно, под ярмом способнее! Вот ильменцы: урок они не выдали, полюдье перебили, а после – года не прошло – опять зовут варягов: идите, мол, владейте нами, земля наша обильна и обширна. Тьфу! Маета!

Так говорил Володша. А еще можно было про это же вот как: беда у ильменьских! Умер их старый князь Гостомысл и сыновей по себе не оставил, и получилось, что отчину делить некому, есть только кому делить дедино. Внуков же у Гостомысла было четверо: один от старшей дочери и трое от младшей. Старший жил при нем в Словенске (а Новгорода тогда еще не было, Новгород – это новый Словенск), а младшие жили за морем, в варягах. Потому что их мать туда замуж отдали. И там теперь их отчина! – вот как тогда в Словенске говорили. И крикнули старшего сына, Вадима. И Вадим сел по деду своему в Словенске…

Да ненадолго! Потому что крикнули не все. А нашлись у них там и такие, которые послали знать за море: мол-де, идите, братья, к нам, земля наша обильна и обширна, у нас здесь вам всем троим места хватит! И братья пришли: старший Рюрик и младшие Трувор и Синеусый. С варяжской дружиной. И побежал от них Вадим. И Рюрик сел по Вадиму в Словенске. И его младшие, Трувор и Синеусый, сидели при нем же. С дружиной, конечно! И всем говорили, что они так будут сидеть до весны, пировать, а весной опять уйдут в варяги. Когда Володше это рассказали, он опять засмеялся. Но уже совсем не весело! И в тот же день повелел выставить сторожей на Ловати и на Касопле. Потому что, сказал, чую: надо скоро ждать гостей, и их будет много. И он не ошибся! На следующий год прибежал из Словенска муж именитый, Нечай Будимирович. Он говорил:

– А к Рюрику опять пришли корабли из-за моря. С подмогой. Но он ее на этот раз не принял, а раздал братьям и сказал им так: довольно вам при мне сидеть, идите сами и себе сами ищите! И по рукам они ударили, дружину поделили натрое, а земли так: Рюрик, как старший брат, будет и дальше сидеть в Словенске, а средний брат, Синеусый, пойдет на Белоозеро и будет там сидеть, а младший, Трувор, – к вам. Так упредим находников, ударим, братья, разом! Мы же кривичи, мы одно племя!