На этом встреча закончилась.

– Теперь нам необходимо посетить «Гуттенберг», – сказала Ютта, когда они покинули «Фалькенштейн». – Все оговоренное следует надлежащим образом зафиксировать.

– Фиксировать, так фиксировать, – отозвался Айвен. Он снова унесся мыслями куда-то очень далеко и совершенно не проявлял интереса к самому, с точки зрения адвоката, интересному – юридическому сопровождению дела.

– Давайте поступим следующим образом, – внезапно предложил он. – Займитесь этим самостоятельно, тем более что в вашем профессионализме я уже убедился.

От неожиданности она остановилась, прямо в центре площади между небоскребами. Медный Маркс, казалось, ухмыляется прямо ей в лицо.

– Айвен, вы все-таки решили погубить мою карьеру? – просто спросила она.

– Нет, на самом деле я даю ей сокрушительный толчок, – произнес Айвен, слегка щурясь от солнца. Слово «сокрушительный» в контексте прозвучало весьма угрожающе. – Я настолько доверяю вам, что оставляю на ваше полное попечение все важнейшие вопросы. Соответственно, я в высшей степени доверяю конторе, которая мудро и прозорливо подбирает таких достойных сотрудников. Уверяю, старшие партнеры все оценят правильно.

– Если вы настаиваете… – неуверенно начала она.

– Настаиваю, – веско сказал он и, со значением подняв ладонь, продолжил. – Но эта услуга будет вам стоить весьма дорого! В качестве компенсации я хотел бы вас куда-нибудь пригласить.

Ютта вздохнула, крепко перехватила ручку портфеля. Еще раз вздохнула, прогоняя в уме вежливый отказ.

– Господин Тайрент, вы человек эксцентричный и необычный, – твердо сказала она. – Но мне надоело угадывать порывы вашего настроения и подстраиваться под них. Пожалуйста, давайте сядем на поезд или такси, проедем к «Гуттенбергу», завершим все формальности. Завтра мы вернемся сюда, пройдем в здание напротив, оформим банковский перевод и на том завершим.

– Наличные, – рассеянно отозвался он. Писатель, казалось, напряженно думал.

– Что? – не поняла она.

– Наличные, – повторил он, – я не верю в банковские переводы. Я верю в наличные, лучше золотом. Но я понял вас, – сказал он, упреждая ее новую тираду. – Наверное, опять проявил себя не с лучшей стороны, поэтому я объяснюсь. Давайте присядем здесь, неподалеку. За углом слева есть очень симпатичное кафе.

Женщина колебалась.

– Пожалуйста, – попросил он.

Кафе и в самом деле оказалось вполне приличным, впрочем, иного в деловом центре ожидать и не приходилось. Оно было выдержано в средиземноморских традициях и декорировано виноградной лозой. Время обеденного перерыва еще не наступило, поэтому писатель и адвокат были почти в одиночестве, не считая пары старичков в старомодных жилетах и галстуках-бабочках.

Айвен предупредительно отодвинул плетеный стул, принял ее портфель, поставив его на стул рядом. Принесли кофе, ее любимый, шустовско-африканский. Пользуясь случаем, она закурила, как обычно, короткую «безвредную» папироску с длинным мундштуком. Айвен коротко взглянул на папироску с непонятным выражением лица, не то скрыто не одобряя, не то завидуя.

Откинувшись на плетеную спинку, он сделал глоток и отставил чашку. Ютта выжидательно смотрела на него, ароматный дым хорошего табака щекотал нос, легкой дымкой завиваясь над поверхностью стола, покрытого скатертью из нарочито грубой, «домашней» ткани.

В его облике вновь произошла неуловимая перемена. За несколько часов, минувших с момента их знакомства, Ютта уже видела веселого эксцентрика, созерцательного лирика, жесткого делового человека, рассеянного делового человека и, наконец, на краткий миг, напористого ухажера. Ей казалось, что набор социальных масок Тайрента исчерпан, но это оказалось ошибкой.