Он шумно выдохнул. Я сидела как на иголках. Черные тараканы, приклеенные к ночному горшку, были похожи в полумраке каморы на черные агаты.

– Что так смотришь?.. – вскинулся он. – Пьяный я, да?!.. Не пьянее тебя… И вот я стал жить без нее… жить-поживать, добро терять!.. кто-то, хакер какой-то скребаный, влез в мой счет… раздули дело… никого, конечно, как всегда, не нашли… все бьютифул и о’кей… я разорился, я переезжал с хаты на хату… я мучился. Я хотел… сюда!..

Он выкрикнул это так жалко, что мне захотелось схватить его седеющую голову, обнять и прижать к груди, исцеловать это раскосое лицо.

– И я пришел в порт… я стал удирать… у меня не было визы, не было денег, я из гордости не занял ни у кого… я постеснялся занять… меня многие знали, помнили… помнили мою славу… но я так хотел уехать, вернуться… я бредил Маросейкой, Якиманкой, Арбатом, Тверским бульваром… бредил Москвой… и я сказал себе: ступай в порт, подбей матросиков с русского лайнера, с нового «Титаника».. лучше напорись на льдину и утони, это будет лучше… заплати!.. улести… А платить-то нечем, кроме… кроме того алмазного колье, ее колье, что я не продал, я на него смотрел, вспоминал ее, матерился и плакал… я медитировал, Любка, на это колье… И вот я его взял и пошел в порт, я придумал: я договорюсь с матросиком каким-нибудь славным, и он спрячет меня у себя в каюте, провезет тайком, а мне и жратвы особой не надо, ну, хлеба пусть с камбуза притащит, глоток воды… И я нашел такого матроса… добрую душу… и я ему сунул эту алмазную игрушку… мою последнюю память о ней… и он взял…

Колье. Алмазное колье в виде тюльпана. Где я видела такое?!

Фото. Фото вVIP-журнале. Искрящийся алмазный цветок на груди смеющейся у фонтана Треви Любы Башкирцевой.

Почему я не видела это колье в ворохе Любиных украшений в большой шкатулке, которую приносил мне Беловолк время от времени, когда я одевалась на концерт или мы оба собирались на вечер, раут или прием?!

– Он взял и довез тебя до России.

– Он взял, матрос, шельма, еще бы… и мы доплыли до России… и, пока я плыл, я плакал о потере… еще об одной потере…

– О какой?.. – Мой голос сошел на нет. Меня всю колотило.

– Хо-хо, детка… Я так ее любил, что я захотел… ну да, не смейся, как это смешно!.. ее убить… Я сильно любил ее и так же сильно захотел ее убить. Это было мое право. Право мужа… и любящего человека… Наша любовь принадлежала нам… Нам – и только!..

– Но она же, ваша жена, была свободным человеком. Она имела право…

– А я?! Я не имел права ее убить, если я так захотел?!.. Ну-ну, не бойся, крошка, у меня не получилось… Все рухнуло… А я ведь сделал оружие, для того, чтобы ее убить. Мне его сделал монгольский мастер, старик монгол Цырендоржи… там, в Чайна-тауне, в китайском квартале, в ресторане, похожем на фанзу… или на бумажный, на карточный домик… весь исписан иероглифами… Я пришел к Цырендоржи и сказал: от меня ушла жена, я вернусь в Россию, разыщу ее и убью сначала ее, потом ее любовника. Монгол засмеялся: а ты найдешь их?.. Найду, сказал я… и взял с ресторанного стола свечу и поднес к ладони, и так держал огонь, пока не запахло паленым… и монгол выхватил у меня свечу и крикнул страшно: брось!.. я верю тебе…

– Я тоже верю тебе. – Я положила руку на его руку и крепко сжала ее. – Говори. Говори.

– Я… я заказал ему оружие. Я сказал ему: сделай такую штуку, чтобы это не было похоже на обычное оружие!.. на нож, на кинжал, на револьвер, на лезвие… на то, что стреляет и режет… чтобы то, что убивает, было запрятано внутри… Х-ха!.. он понял меня, прожженный монгол… Он… согласился. Он сказал: я знаю древние китайские тайны, тайны оружия династии Тан, тайны Чингисхана… устройство самурайских тайных мечей… древние секреты… я сделаю тебе, что ты хочешь, сказал он, но для этого надо заплатить мне, ха-ха!.. А-ха-ха!.. а денег-то у меня уже не было… а колье жены я приберегал на оплату возвратной дороги… И тогда я сказал ему: заказывай любую картину, Цырен, друг, я тебе напишу, только холст и краски – твои… И он крикнул мне так весело: напиши мне на всю мою жизнь красивую голую женщину, и чтоб я все время смотрел на нее, и у меня всегда стояло!.. ха, ха, ха… И я написал ему красивую голую женщину, Любка… Угадай, с кого я ее списал?!.. Угадала?!.. А?!..