– Этим обычно занималась Селина. Нам с Изольдой не разрешали даже приближаться к гостям-мужчинам, – пролепетала испуганная Ирис, чувствуя, что за этой просьбой кроется нечто большее, чем желание поскорее согреться.

– Но надо же когда-нибудь начинать учиться! Тем более что ты уже вполне взрослая для этого! – граф вручил Ирис льняную ткань.

– Для чего я вполне взрослая? – не поняла красавица.

– Для того, чтобы доставить удовольствие мужчине. И вообще, дорогая, ни одного слова благодарности не сорвалось с этих очаровательных губок после того, как я спас тебе жизнь.

– Огромное спасибо, милорд! – густо покраснев от неловкости, прошептала Ирис.

– Альмер! – поправил ее граф. – Для тебя, красавица, я хочу быть дорогим Альмером, милым Альмером, но только не милордом! – склонившись к ней, прошептал он прямо в порозовевшее от стыда ушко. – Ну давай, займемся растиранием! А не то я умру от переохлаждения.

С этими словами граф улегся на живот, чтобы преждевременно не испугать пленницу своей восставшей плотью, натянувшей мокрую ткань штанов. Ирис взяла в неловкие руки льняное полотенце и стала осторожно вытирать прозрачные соленые капельки с могучего загорелого тела, поросшего на ногах жестким черным волосом. Вытерев мускулистую спину и мощные руки, она остановилась. Поняв ее затруднение, он перевернулся и, притянув ее к себе, уложил на свою широкую грудь. Его темные глаза жарко заглянули в ее испуганные, мгновенно закрывшиеся густыми ресницами, сапфировые глаза. Она почувствовала, как что-то твердое сильно упирается ей в живот, и напугалась. Опасаясь сопротивляться, она лишь испустила нежный вздох. И вдруг водопад страстных, знойных поцелуев обрушился на ее лицо и шею. Он ловко перевернулся вместе со своей легкой ношей и впился требовательным поцелуем в соблазнительные губки Ирис. Этот поцелуй, казалось, длился целую вечность, его язык хозяйничал у нее во рту, поглаживая и лаская, иногда проникая так глубоко, что, казалось, она задохнется. Расслабившись от такого неожиданного натиска, Ирис затрепетала, стала податливой как воск. Дрожь пробежала по ее юному телу, наполнив его неизведанным ранее жаром. Опытный мужчина почувствовал ее состояние, что подстегнуло его еще больше и разожгло в нем, так долго не получавшем удовлетворения, неодолимое желание. Он спустил бархатное платье с хрупких плеч и своими жесткими ладонями подхватил вырвавшуюся на волю грудь. Сминая своими темными пальцами белоснежные полушария, он зарылся лицом в мягкую ароматную плоть и лежал так несколько секунд, наслаждаясь восхитительными мыслями о том, что еще никто так откровенно не прикасался к этой девственной красоте.

– Все, хватит! Здесь неподходящее место! – со стоном он оторвался от груди Ирис и натянул фиолетовый бархат на ее обнаженные плечи. Девушка запоздало попыталась оттолкнуть его, но ее вялые руки совершенно не подчинялись. Ей стало стыдно при мысли о том, что он догадывается, какая блаженная истома охватила ее, когда он ее целовал. С ужасом думая о том, что чувства, которые она испытывала, недостойны истинной леди, Ирис пылала от стыда.

«Такое удовольствие от поцелуев не должна испытывать настоящая леди. Оказывается, я порочна! Ведь только объятия мужа должны быть желанны порядочной женщине!»

Она сжалась в комочек и закрыла пылающее лицо руками.

– Милая! Ты не проголодалась? Я же, кажется, съел бы целого кабана! – заметив ее состояние, ласково тронул ее за плечо Альмер. – В сумке лежит огромное количество всякой снеди. Не могла бы ты постелить скатерть и достать ее?

Девушка поспешно вскочила и, не глядя ему в глаза, расстелила льняную скатерть и разложила на ней всю еду, которую достала из сумки. Граф словно просветлел. Он с аппетитом ел, подшучивал над плохим аппетитом Ирис, рассказывал различные истории из своей военной жизни. Постепенно она успокоилась и даже улыбалась остроумным шуткам рыцаря.