– Рути, – сказал Джонни.

Незнакомец заворчал что-то непонятное. Не слова – но звук все же дал понять Джонни, что незнакомец пришел с добрыми намерениями. Джонни вернулся обратно ко входу в укрытие. Странное создание, переваливаясь на задних лапах, последовало за ним, возвышаясь, точно башня, над головой мальчика. Одна из меховых лап опиралась на плечо Джонни: неожиданно он почувствовал, что ему это даже приятно и несет с собой тепло.

В найденном Джонни подобии убежища было так мало места, что мальчик отполз в самый дальний угол, иначе его новый друг просто не мог бы там поместиться. Круглая голова опустилась еще ниже, лицо почти касалось тела Рути. Глаза незнакомца стали рассматривать ее распростертое в мучениях тело.

– Джонни? – Рути лежала, широко открыв глаза, она даже не пыталась увидеть мальчика. Даже когда ее глаза встретились с глазами сопевшего над ней незнакомца, она ничуть этому не удивилась. Рука ее бессильно упала. Джонни взял эту руку в свои и сжал ее крепко. Он сам дрожал, ее боль наполняла его существо. Чудовище делало что-то своими черными толстыми руками. Джонни не был уверен, что…

Его вера в помощь этого незнакомца была слепой и не исчезала ни на минуту. Рути дернулась и закричала. Этот крик отозвался у Джонни в мозгу, в крови! Он закричал в свою очередь и закрыл глаза, желая закрыть себе руками уши. Но теперь она схватила его за руку и сжимала ее, сжимала изо всех сил, не выпуская!

Потом послышался еще один звук – слабый, прерывающийся плач!

Джонни, потрясенный, рискнул снова поднять голову. Черные пушистые руки-лапы держали корчившееся существо, которое и издавало этот шум. Круглая голова опустилась, нос обнюхивал это, как будто пытался определить, что это такое, словно ему был нужен запах, а не вид, словно это было важнее. Потом он протянул извивающееся «нечто» Джонни. Рути выпустила его руку. Она дышала отрывисто, тяжело, и Джонни нехотя взял в руки…

Младенец!

Странный незнакомец мягко повернулся обратно к Рути и опять стал принюхиваться. Вдруг Рути слабо закричала, ее тело снова затрепетало в листьях.

Второй раз черные руки протянулись к Рути, и снова держали ребенка, а нос-кнопка опять обнюхивал его. Но в этот раз незнакомец открыл рот, показав длинный язык между рядов белых сильных зубов. Джонни закрыл глаза: неужели незнакомец собрался…

Прежде, чем он успел сообразить и запротестовать, то увидел, как этот язык облизывает ребенка с головы до ног. Потом он еще раз обнюхал новорожденного, прежде чем положить его рядом с Рути в листья, мягко подгребая их лапами.

Джонни словно не замечал ребенка, которого он по-прежнему держал в руках, несмотря на то, что тот продолжал плакать. С него капало что-то красное, как увидел Джонни. Пальцы с шерстью приняли у него шевелящееся тельце. Он отдал ребенка, чтобы его тоже вылизали и тоже закопали в листья рядом с Рути.

Темнота, казалось, совсем сгустилась в маленьком убежище, но было видно, что глаза Рути по-прежнему закрыты. Ее голова лежала боком на листьях. Джонни стал думать, он уже давно не размышлял. Он мысленно пытался спросить Рути, каково ей?

«Нет, – ответила она ему слабо, – я жива, жива!»

Дети лежали рядом с ней по обе стороны, там, где их так осторожно положил незнакомец. Теперь руки-лапы сгребали листья, наваливая их на тела младенцев и Рути. Джонни вдруг осознал, что было холодно, и сюда попадал дождь снаружи. Рути и младенцы – им нужна защита от холода и дождя. Он тоже начал сгребать листья, бросая полные пригоршни на тело неподвижно лежащей Рути, и почувствовал, что незнакомец одобряет его действия.