Несмотря на то, что его тело казалось неуклюжим, возможно благодаря крепкой, широкой спине оно передвигалось быстро и уверенно. Но в этот раз оно не стало зарывать Рути еще глубже в листья, а протянуло Джонни то, что принесло с собой – охапку веток с ягодами.

Существо махнуло мальчику, чтобы тот подошел ближе, и, покорный этому жесту, Джонни взял ветки в руки. Они были только что оборваны, с белыми ошметками. На ветках было много плодов, зеленых и круглых, кое-где попадались листья. Создание оторвало один плод от ветки и намеренно медленным движением положило его в рот. Объяснение показалось предельно простым – это была еда!

Для Джонни еда всегда до сих пор представляла собой те непонятные куски коричневого желе, которые через разные промежутки Большие бросали в его кормушку в клетке. Теперь, глядя на то, как это создание жует, он сразу почувствовал, что давно проголодался. Он был так голоден, что внутри все ныло. Джонни потянулся к плодам на ветке.

– Нет, Джонни! – вскрикнула у него за спиной Рути. Как она объяснит ему, что то, что еда и питье для того, кто родился тут, может оказаться смертельным ядом для человека с другой планеты? Она должна была раньше предупредить его, она должна была…

Теперь круглый плод был уже во рту Джонни. Он сжал челюсти. На его губах выступил сок и потек по грязному маленькому подбородку. Он проглотил этот плод, прежде чем Рути успела вырвать его!

– Рути! – крикнул он радостно. – Это вкусно! Гораздо лучше, чем еда в клетке, просто чудесно!

Теперь его пальцы, не переставая, обрывали плоды с веток и, сжав их в горсти, протягивали ей.

– Ешь, Рути!

Рути жадно смотрела на его ладонь. Прошло уже столько времени с тех пор, как она ела что-то иное, чем сухие куски в своей кормушке; они, правда, не давали ей умереть с голода, но у той пищи не было запаха и вкуса. Теперь она поняла главное: больше не будет еды, которую им давали в клетках. Тех пленников увезли Большие, они с Джонни остались здесь. Либо они смогут и будут есть то, что здесь растет, либо придется умереть от голода. А у нее все еще осталось желание быть рядом с Джонни. Потому она протянула руку и, медленно поднеся плод ко рту, откусила немного.

Мякоть была прохладной, у Рути сразу пересохло в горле, это было еще лучше, чем вода, которую приносил ей Джонни в листьях. Это было, как… как… что? В ее мозгу пронеслись неясные воспоминания о тех днях, которые она теперь не могла припомнить с точностью. И там, в этих днях, не было такого, что могло бы сравниться с этим запахом и вкусом. У этого плода не было черенка и кожуры – его можно было есть целиком.

Она проглотила его и потянулась за вторым, ей так нужны были силы!

Вместе с Джонни она стала обрывать плоды с ветки. Только когда последний был сорван, Рути вспомнила, кто принес все это. Странное массивное создание все еще стояло у входа в пещерку и смотрело, как ели мать и сын.

Дождь прекратился и стало светло.

Джонни попытался вытянуть ногу, у него вырвался крик боли. Рути увидела на его ноге рваную рану: на запекшейся коросте, как только он начал двигаться, выступили новые капли крови.

– Джонни, – она попыталась приподняться на локте и вырваться из кучи листьев, которые ее окутывали. Как только она зашевелилась, заплакал один из ее младенцев. Рути попыталась повернуть голову, и у нее все поплыло перед глазами от слабости.

Она увидела большую руку (или это было похоже на лапу?), которая протянулась в их убежище. Рука обхватила локоть Джонни и потянула мальчика к себе. Он не испугался. Даже когда его положили на эту протянутую руку, он не испугался. Не было в нем и того потаенного инстинктивного сопротивления, которое всегда возникало от прикосновения тонких пальцев Больших, и не он пытался вырваться, когда незнакомец вытянул его ногу и стал принюхиваться к ране, подобно тому, как делал раньше, наклоняясь над телом Рути.