Надежды было мало, но привела Джека по адресу, указанному на жетоне. Малыш оглядывался, словно искал своего «родителя», но ни к кому не подбегал. Просто топтался у нужного нам подъезда и изредка скулил. Его плач резал меня скальпелем по живому без наркоза, сама чуть не ревела из-за несправедливости.

Из подъезда выпорхнули подростки, и Джек сам потащил меня внутрь. Как и в прошлые разы, повел по лестнице прямиком на пятый этаж. Привел к квартире девяносто пять.

И снова звоню. Первый, второй, третий. Четвертый раз держу долго и упорно, но в квартире, кажется, никого нет. Ужасная догадка бьет молотом голове до противных мушек перед глазами. Да так сильно, что физически ощущаю боль, резко упираюсь ладонью в железную дверь и стону. Неужели переехали, а собаку выбросили?

Джек смотрит на меня преданными глазами, а я не понимаю, как такого малыша можно выбросить на улицу? Не хочу верить, но вспоминаю, насколько прогнил этот дурацкий мир и уже ничему не удивляюсь.

Сразу присаживаюсь около корги на корточки, треплю по головке. Млею с милой улыбкой, ведь чувствую под пальцами шелковистую шерстку после купания.

– Не волнуйся, малыш. Я тебя точно не брошу.

Говорю с ним, словно с маленьким ребенком, пытаюсь утешить. И он благодарит меня мгновенной лаской. Лижет щеку так, что я уже вся в слюне, но дико радуюсь и смеюсь. Отогреваюсь искренней и неподдельной любовью преданной собаки. Ослабляю свои барьеры и позволяю теплоте проникнуть глубоко в поры, а затем – в кровь.

Джек вдруг перестает лизать и прислушивается. Сначала забавно клонит голову в одну сторону. Замирает, меняет положение, при этом его ушки смешно топорщатся. Проходит секунда и эта неугомонна батарейка срывается с места. Дергается к цели вперед так отчаянно, что не успеваю заблокировать рулетку. Случайно выпускаю ее из ладони, и она с противным звяканьем падает на бетонный пол. Тарахтит на каждом этаже и эхом отбивается от стен подъезда.

– Стой! Куда!

Бегу следом, но пес уже, судя по противному лаю, на первом этаже. Сердце ухает в пятки, когда слышу писк домофона. Кто-то открыл дверь! И сразу все стихает. Булочка вырвалась во двор…

Адреналин из-за страха впрыскивается в кровь, гонит ее и меня на пределах возможностей. Не хочу потерять Джека. Не сейчас, умоляю! Не таким способом!

Несусь ураганом на первый этаж и чуть не сбиваю бабулю с ног. Извиняюсь на ходу, ведь нет времени на любезности. Вся дико трясусь, но открываю дверь и практически сразу выдыхаю. Джек на стоянке, все хорошо. Вот неугомонный! Уже «танцует» и водит хороводы вокруг мужчины. Мне бы порадоваться, но догадка душу наждачкой царапает. Стачивает ее до кровоточащей раны. Хозяин? Поэтому Джек бросился к нему сломя голову? Наверное, так и есть. По крайней мере, вижу по поведению собаки, что он узнал человека. То на задние лапки встанет, то передними упрется в ноги мужчины. Бегает и кружится вокруг него с довольным скулением.

Иду к ним очень медленно, оцениваю поведение мужчины и собаки. Я не отдам Джека кому попало! И неплохо бы выяснить причину пропажи! Подхожу уже достаточно близко и слышу ворчание мужика:

– Да уж, псина, потрепал ты мне нервы.

А «псина» довольна, ластиться, но мужик не спешит ни гладить, ни на руки поднимать – будто и не нужен он ему вовсе. Что-то тут явно не так!

– Джек! – подзываю к себе, проверяю реакцию.

Малыш срывается и бежит, но на половине пути останавливается. Зыркает на «хозяина», затем на меня. Будто от обреченности усаживается посреди улицы. Не знает, к кому возвращаться теперь. А я жду, не предпринимаю больше попыток перетянуть одеяло, даю ему выбор. И мужик молчит. Прячет руки в карманы пальто, щурится, пока рассматривает меня. Я же полностью сосредоточена на любимом комочке. Можно сказать, сейчас от его решения зависит моя дальнейшая судьба. Зачем мне рассматривать какого-то там мужика, когда мое сердце обращено в ледовую глыбу? И только ради пушистого зверька оно чуть-чуть подтаяло.