Я не дышала, так заинтересовал меня рассказ. Столько информации в паре предложений! Особенно привлекла история о короле, но услышать ее в этот раз не довелось.

   В дверь постучали. Впервые за все время. Прежде все только и делали, что входили без спроса.

  Явился слуга с обедом. Еда была простой: овощное рагу, немного мяса, кажется, кролика или кого-то похожего и чай из трав. Все без соли и сахара. Очень пресно.

   Я едва притронулась к пище. Из-за волнений кусок в горло не лез.

  — Вы недовольны, миледи Алианна? — спросила Руна.

  — Как ты меня назвала?

 — Вы не запрещали произносить ваше имя, — изменилась в лице рабыня.

 — Конечно, не запрещала, — поспешила ее успокоить, а то еще лишится чувств. — Но лучше зови меня Анна. Мне так больше нравится.

  — Миледи Анна, — послушно повторила Руна.

   Удача, что мое старое имя пусть и частично совпадает с новым. Если выживу, постепенно переучу всех на свой лад.   

   Ближе к вечеру за мной явились. Те самые молчаливые двое, что сторожили меня с тех пор, как я очнулась в кровати с трупом. Они куда-то повели меня. Пока шли, я осматривалась, но глядеть было особо не на что. Кругом камень. Стены, пол, потолок – все из него. Серый или коричневый. Гладкий от времени, а еще холодный. Местами покрытый инеем.

   Шаги отдавались эхом, разносящимся далеко, и это при обуви из мягкой кожи. В редких залах, которые мы миновали, было чуть веселее. Присутствовала мебель – обычно столы да лавки. И обязательно камины. Они сердце любой комнаты. Источник тепла и света.

    Навстречу часто попадались люди. Кто-то одет попроще, кто-то побогаче. Но и те, и другие приветствовали меня поклоном. Судя по тому, как люди вели себя со мной, от них утаили, что меня подозревают в убийстве мужа. Но о самой смерти уже известно. Повсюду печать скорби – на лицах, на черных скатертях, что накрывают столы, на приспущенных знаменах. Скрыть само убийство не удалось, как свекровь не старалась.

   Мы прошли длинным коридором с горящими на стенах факелами, через ряд помещений, в одном из которых жарили свинью прямо в камине. И, наконец, прибыли в зал со стульями. Кроме них здесь ничего не было. Внимание привлекало разве что отсутствие одной из стен. Ее заменяли колонны, за которыми был обрыв и море. Этакая средневековая веранда. Только прогуляться по ней совсем не тянуло. Отсутствие перил и ледяной ветер на корню убивали желание полюбоваться видом.  

   Одиннадцать стульев со спинками выше человеческих голов стояли в ряд по стене напротив колонн. На спинках стульев – синие знамена с изображением медузы. Под рисунком надпись, видимо, девиз. Но я не могу прочитать, недостаточно хорошо знаю язык. 

    На стульях сидели одиннадцать мужчин в возрасте, перед ними стояла мать убитого. Других свидетелей не было. Меня тоже поставили лицом к заседающим. Суд начался.

  Первой взяла слово мать погибшего. Она выступала в качестве прокурора:

  — Я – Гунхильда дочь Зигмунда, жена Альфа, мать Вилфреда, Торвальда и Давена, обвиняю Алианну дочь Освальда, жену Вилфреда, мать…, — она все говорила и говорила, перечисляя имена. Исключительно мужские. Складывалось впечатление, что женщин в этом мире не существует. Или они не считаются людьми, достойными упоминания.

    Наконец, она перешла к сути:

  — В том, что она убила моего старшего сына Вилфреда, тойона этой крепости, главу рода Арвид.

   На этом моменте я навострила уши. Вот и раскрылась тайна звания «тойон» – это глава крепости. Похоже, я была женой местного начальника. Ключевое здесь слово «была».

  — Она зарезала его во сне, как скотину, — свекровь злобно на меня покосилась. — В то время как он спал и был беззащитен.