Слабейший пункт этой рабочей гипотезы, которую, как правило, рассматривают как нечто аксиоматическое, состоит в локализации места тревоги. По существу, даваемое философами объяснение ее происхождения оказывается внепсихоаналитическим. Приписывать причину тревоги внешним обстоятельствам, – какими бы могущественными и фатальными они ни были, – означает выпадать из мира понятий, созданного Фрейдом, в котором источником тревоги должно являться нечто внутреннее. При этом, говоря о «внутренних источниках», Фрейд не исходил из наивно-метафизического посыла. Тексты Фрейда нельзя рассматривать и критиковать с точки зрения деконструкции оппозиции «внутреннего и внешнего» – их склад задан дискурсивностью иного порядка и должен получать толкование в соответствии именно с ним. Другими словами, в этих текстах нет ничего наивного или самоочевидного.

Отсутствие самоочевидности подтверждается тем фактом, что фрейдовский текст может получить толкование лишь ретроактивным образом, задним числом. Именно в этом и состоял смысл лакановского вмешательства: речь не о том, что Лакан монополизирует Фрейда, поняв его единственно правильным образом. Обращение Лакана является восполнением Фрейда там, где происхождение интересующего Фрейда предмета – бессознательного – уходит корнями в область, о которой сам Фрейд не мог в то время поставить вопрос, но которая является оправданием избранной им эвристической стилистики.

Область эта находится в ведомстве философии, но при этом выскальзывает из ее дисциплинарности, поскольку философский подход состоит в разыскании, анализе и оценке различных истинностных способов высказывания о сущем. Психоанализ же подходит к этому с иной стороны – для него это область неотвратимых последствий некоторых из сделанных в философском дискурсе высказываний, само озвучивание которых необратимо изменило конфигурацию и параметры субъективности.

С данной точки зрения источник тревоги следует искать в этом изменении – и именно в этом смысле данный источник является «внутренним». Говоря о том, что нечто, участвующее в образовании бессознательного желания, исходит «изнутри» субъекта, Фрейд метонимическим образом указал на тот факт, что оно восходит к дискуссиям философов. Дискуссии эти во многих смыслах носили предположительно «внутренний» характер – здесь речь метафорически может идти об узости и замкнутости собственно философского сообщества, но она также идет и о внутреннем характере структурных изменений в самом субъекте современности, которые опережали актуальный экономический и политический контекст.

Конец ознакомительного фрагмента.