– А за что они, голубушка, забрали вашего мужа? И все слова этого рыбьеглазого про мистера Коулта? Вы что, так ничего и не поняли? – теперь уже недоумевала миссис Хоуп. – Они вешают на вас вину тех парней! У них даже машину не проверили, хотя вы говорили о наркотиках. Всё это не просто так! Наверняка те ублюдки – чьи-то сыночки!

Старушка выпрямила плечи и, повесив сложенный ранее зонт на руку, поставила на колени чёрную сумочку.

– Я в конце шестидесятых участвовала с отцом в демонстрациях против войны во Вьетнаме и хорошо знакома с творимым полицией беспределом. А ещё смотрю телевизор! Меня не проведёшь и не запугаешь!

Последние слова женщины услышали двое полицейских, зашедших в комнату. Они улыбнулись пожилой воительнице. Высокий черноволосый мужчина, одетый в гражданскую одежду, добродушно проговорил:

– Мэм, вас никто не собирается страшить, – и, уже обратившись к Кэтлин, добавил: – Мисс Паркер, вы и ваша дочь готовы дать показания?

Кэт положила влажную ладонь Лилибет себе на колено и решительно отказалась:

– Нет, мы будем ждать адвоката, – твёрдо заявила она и подняла взгляд на офицера: – Мы имеем на это право?

– Конечно, мисс, но зачем вам адвокат? – приветливо улыбался он. – Мы хотим всего лишь задать вам пару вопросов. Это стандартная процедура. Вас никто ни в чём не обвиняет. Ради чего напрасно тратить деньги на его услуги?

– Тем не менее я его дождусь, – так же деланно улыбнулась Кэт. – Если, конечно, вы не против.

Полицейский развёл руками.

– Нет, не против.

– Ну, вот и славно… – Кэтлин обратилась к старушке: – А вы, миссис Хоуп?

Пожилая женщина решительно поднялась.

– А вот я очень хочу дать показания, если можно, прямо сейчас. Меня дома дожидается кошка! – Она мило улыбнулась: – Молли такая проказница. Наверное, переживает, недоумевая, почему мама так долго не идёт домой? – доверительно добавив: – Как бы нервная девочка не наделала чего без меня.

Офицер по-прежнему пытался сохранить добродушный вид. Он посторонился, пропуская женщину вперёд.

– Конечно, миссис Хоуп, я провожу вас в комнату для допросов.

Паркер не могла усидеть на месте. Она встала и принялась ходить по тесной комнате, меряя шагами пространство, в сотый раз прокручивая в голове случившееся. Её доля вины в произошедшем была настолько очевидна…

В который раз Кэт подводит доверившихся ей людей, принимая неправильные решения. Взять тот же магазин в Вашингтоне. Почему из сотни ювелирных она выбрала именно тот и в то время? Что это? Карма быть вечной неудачницей и приносить неудачу другим? Почему рядом с ней страдают любимые люди? Кто наложил на неё табу на счастье? За что, почему?

Кэтлин обхватила руками живот и, согнувшись пополам, зарычала, уставив взгляд в пол.

– Мама, прекрати! Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. Всё произошло так, как должно было случиться. Тут нет твоей вины! – Лилибет обняла мать, укутав руками словно ребёнка. – Я немного пожила с отцом, и кое-что поняла, – объясняла она поведение Вуда. – Он никому и никогда не позволит причинить какой-либо вред тем, кого по-настоящему любит. Папа ввязался бы в драку с теми подонками в любом случае.

– Если бы он не увидел моё прощание с Бейном…

– Мам, ты слышишь, о чём я тебе говорю? – Лилибет ослабила объятия, пытаясь поймать взгляд Кэтлин. – Не виновен в этом никто – ни ты, ни Калама. Только эти сволочи и обострённое чувство справедливости отца! Вот такой наш Мэттью.

Кэт выпрямилась и вскинув голову, встретилась взглядом с глазами девочки, так похожими на отцовские.

– Он так тебя любит, и ты его…

– Мам, он и тебя очень любит. Надеюсь, ты это скоро поймёшь и ответишь ему взаимностью. Мы должны жить вместе.