– Теперь это свеча правды. Если ты солжешь в разговоре, свеча почернеет. Итак, как тебя зовут? 

– Эль Дио. 

Свеча осталась синей. Хорошо, что тут не стала ничего придумывать. 

– Кто ты, Эль Дио? 

– Рабыня. 

Свеча синяя. У меня по спине бегут мурашки, я чувствую, что разоблачение уже близко, а потом меня наверняка казнят. 

– Кем ты была раньше? 

Можно просто ответить, что человеком? Вряд ли этот ответ устроит Соула. 

– Горожанкой. 

Пламя немного потемнело, но черным не стало. 

– Это только часть правды. У вас ведь женщины могут работать наравне с мужчинами. У тебя была профессия? 

– Да. 

– Какая? 

Покрываюсь холодным потом. Лучше бы Соул просто со мной переспал. 

– Я работала при храме. 

После моего последнего ответа пламя все еще синее, но генерал улыбается, мне кажется, он чувствует, что я верчусь словно уж на сковородке. 

– Кем? 

– Послушницей. 

Пламя свечи почернело. Игра закончена. Один взгляд генерала на свечу, и пламя вновь синее. 

– Начнем еще раз, но если ты вновь соврешь, я тебя выпорю. Лично. Затем мы все равно продолжим общение. Соврешь трижды – и общаться мы будем уже не здесь, а в подвалах с дознавателем. 

Так. Все плохо. Все очень и очень плохо. Генерал говорит так вкрадчиво, даже доброжелательно, но в самих словах опасность и сталь. 

– Кем ты была в храме? 

– Я жрица. 

Соул довольно кивнул, словно этого ответа и ждал. 

– Какое звено? 

– Высшее. 

А вот тут одна бровь генерала выгнулась в удивлении.

– Разве все высшие жрецы не погибли героически, объединив все свои силы против захватчиков? Увы для них, сил оказалось недостаточно. 

Опустила голову. 

– Нет, я не участвовала в объединении, – произнесла глухо. 

– Как же так? Неужели страх и здравый смысл возобладал?

– Нет. Я не смогла перевоплотиться. Я самая слабая из посвященных. Полные перевоплощения мне никогда не давались. Я не участвовала в том последнем сражении.

– Да, кто бы мог подумать, что во дворце у нас такая прислуга, – хмыкнул генерал. – Придется устроить серьезную проверку охране. Какие твои цели? Почему ты не присоединилась к своим в благородном самопожертвовании, как массово сделали все остальные жрецы звеньями ниже, лишь бы не делиться своими «ценнейшими» знаниями, они даже библиотеку сожгли. Вот это талант – за какой-то час спалить огромнейшее хранилище знаний. 

– Знаний у нас действительно накопилось много, в том числе очень опасных в плохих руках, мы не могли оставить вам это наследие, – пояснила я со вздохом. 

– Ты не ответила на вопрос. Почему тогда ты жива? Собираешься отомстить за свою страну и веру? Попытаться убить императора? 

– Нет, – с грустью взглянула на ясное синее пламя свечи. – Меня попросили остаться. Хоть кто-то должен был сохранить знания о нашем культе. Вы теперь меня убьете, да?

Генерал смотрит на меня задумчиво и с ответом не торопится. Неожиданно в дверь гостиной раздается стук, и к нам заглядывает нарядно одетый слуга. 

– Господин, простите за беспокойство, император желает вас срочно видеть. 

– Передай ему, что я скоро подойду. 

– Он желает видеть вас так срочно, что уже подошел сам, – и тут слуга широко распахнул дверь и громко торжественно произнес: – Его Императорское Величество, Всемилостивейший Государь Вельгер Раэксвердский! 

Слуга говорит что-то еще, но я уже не слышу. Я вижу императора! И совершенно не понимаю, что мне сейчас делать. На колени? Может, под стол вообще спрятаться? А может уже и не надо? Все равно казнь скоро. Соул выглядит совершенно спокойно, если только легкое недовольство. 

В итоге я все-таки плюхнулась на колени, а стол меня отлично прикрыл. Мельком взглянула на свечу правды – не горит. Неожиданно хороший знак. Возможно, генерал не собирается тут же докладывать обо мне императору. Думаю, хочет сначала узнать что-то еще.