Я подумал с несколько секунд и решительно отчеканил:

– Тебя травят в школе. У тебя большие проблемы с пониманием мира и себя. Ты уже много лет страдаешь от этого и всё никак не можешь завершить свои муки. Этого не знает никто, кроме тебя, а в прошлой временно́й линии – и меня.

Глаза ее чуть ли не вылетели из орбит, дрожь ярко выражала ее состояние. Я попал прямо в цель.

– Не может быть… – колеблющимся голосом прошептала она. – Это же… бессмыслица. Невозможно это! Хоть убей, невозможно.

– Это не имеет значения сейчас. Факт остается фактом: я знаю о тебе то, чего, кроме тебя, не знает никто.

Мирай еще немного постояла с выпученными глазами, а потом постепенно начала усмирять нервы, дав себе отдышаться и обработать полученную информацию. Не прошло и минуты, как она сделала свой последний нервный вдох, и к ней вернулось самообладание.

– Ладно, допустим так и есть. Допустим, ты из другой реальности. Но как тогда ты оказался в этой?

– Я же говорил: даже не спрашивай. Это будет звучать куда более бредово. А мне дураком в твоих глазах быть как-то не хочется.

– Знаешь, ты уже успел стать таковым в моих глазах, – сказала она и откровенно рассмеялась.

– Правда, что ли?

– Ага. Ну кому еще взбредет в голову сказать незнакомке на улице: «Сыграй мне на барабанах после занятий»? Ты что, поумнее ничего не придумал?

– Ну, по крайней мере, это сработало. – Пришла моя очередь смеяться.

– Да уж. Если честно, я вообще хотела тогда полицию вызвать. – В ее тон пробралась виновато-неряшливая интонация.

– Да ладно. Я бы тоже насторожился, если бы кто-нибудь предложил мне что-то в этом роде.

– Слушай, а у тебя есть какие-нибудь планы на вечер? – спросила вдруг Мирай, на радость мне забыв о своем вопросе про мой трансфер.

– А? Да нет вроде, – ответил я, исполненный трепета от ожидания чего-то интересного.

– Может, погуляем после шести?

– Можно, – согласился я не раздумывая. – Это, получается, через два с половиной часа.

– Да. Значит, договорились! В шесть встретимся возле парикмахерской.

И в глазах моих светлым предвестьем отразилась ее лучезарная улыбка, которую я увидел впервые за мучительно долгие три года.

Мы неспешно распрощались, и я нехотя отправился домой. Еще два с половиной часа. «Это что, попытка познакомиться со мной ближе? – думал я. – Неужели ей настолько интересно, кто я такой? Ха. Число возможностей ведь бесконечно. И покуда эти возможности даются, этим нужно пользоваться. И какова вероятность, что именно эта будет успешной? Я даже не знаю. Но в любом случае я попробую, потому что иного пути нет».

Когда я возвратился в свою комнату, обнаружил шесть уведомлений из «Дискорда». В групповом чате под названием «Нулевые победители» Неистовый Феникс оставил несколько сообщений:

В голове неожиданно что-то стрельнуло. Боль, подобно оголодавшему хищнику, крепко вцепилась в мой мозг. Замелькали какие-то обрывочные картинки. Я как будто увидел то, чего никогда не было в моей жизни. Слайды размывались, я едва мог толком понять, что в них происходит. Вот я сижу за компьютером в своей комнате, на мониторе – переписка с кем-то. А уже спустя мгновение пожимаю кому-то руку на улице. Внезапно странные эпизоды прекратились, и головная боль ушла так же быстро, как и возникла.

«Что это, черт возьми, было?!» – чуть было не вскричал я, но смог сдержаться, и слова вырвались вполголоса:

– Неужто воспоминания из этой линии? А почему только сейчас?..

Тревога сковала меня. Я взглянул на монитор – всё те же сообщения от Феникса. Поспешив выключить компьютер, не обременив неизвестного мне геймера ответом, я распахнул шторы и открыл настежь окно. Влажный северный ветер, не таящий в себе промышленных тлетворных миазмов, прыснул мне в лицо и заполнил мои легкие свежим, успокаивающим воздухом – тем самым, который можно вдохнуть на окраинах больших городов.