Дни мрака подходили к концу, и тенистый туман отступал, унося с собой всю нечисть, что пряталась в его дымке. Вой и гул сущностей затухали, скрип и скрежет болотных тварей погрузились в трясину, гулкие удары горной нечисти схоронились среди камней, тонкий писк, разрывающий нервы, Лиха заглушал даже еле слышный писк комара. Оборотень уханьем совы растворился с первыми лучами светила. Лес ожил, остался только остров безжизненных болот, светившийся гниющими корягами, под покровительством Лия, служителя мрака.

Как только первый луч порвал плотные тучи, я стал собираться домой. Люцелия была напугана и осторожно спросила:

– Ты вернешься?

– Не знаю, – ответил я честно. – Я все понимаю, но знаешь… Там мои родные. Как я могу отступить от них?! Это выше моих сил. Там мой дом.

– Но без тебя… мои годы сочтены. Без твоей силы мне не выстоять в дни мрака. Я думала, ты обрел новый дом и ты будешь рядом. Всегда!

– Я обещаю, что буду навещать тебя как можно чаще и щедро делиться с тобой светом.

– Я не в силах удержать тебя и не в праве. Желаю тебе благоразумия и светлых дней.

Я не стал продолжать разговор. У меня были противоречивые чувства, и я не мог вымолвить ни слова из-за душивших меня слез. Но дикая тоска по родным вырвала из оков сомнения – поутру, попрощавшись со всеми, кто стал моей семьей, я быстрым шагом покинул владения Люцелии, стараясь не попадаться ей на глаза.

Призрачный спутник не отставал от меня, прячась в тени деревьев, то исчезая, то появляясь в другом месте. Меня это тревожило, ведь если жители деревни увидят его, что они подумают обо мне? Надежда, что он исчезнет вместе с мраком, не оправдала себя, очередные попытки прогнать его, ни к чему не привели, и мне пришлось смириться и отдаться на волю судьбы.

Лисица с огненной шерстью, такой же огненной, как твои волосы, сопровождала меня довольно долго, потом преградила мне путь, давая понять, что дороги наши расходятся. Я присел и обнял ее за шею, погрузив руки в густую шерсть, но горечи расставания не чувствовалось – казалось, что мы расстаемся ненадолго. Затем она скрылась среди кустарников, ни разу не оглянувшись.

Я продолжил путь в одиночестве. Не прошел я и сотни шагов, как ветерок донес до меня тошнотворный запах, и чем дальше я продвигался, тем больше усиливался смрад. На моем пути стали появляться ошметки гниющих водорослей и истлевшие фрагменты морских обитателей, весящих на ветвях, прилипших к стволам деревьев и разметанных по траве. Деревья, что слабее, были сломаны, образовывая завалы, что затрудняло движение. Прикрыв лицо платком, я старался дышать реже и как можно быстрее пройти это место. Попадались даже живые рыбки, бившиеся в предсмертных конвульсиях.

Несколько раз я поскользнулся и чуть не упал. Под ногами чавкало и скрипело. Я был полностью обескуражен, создавалось впечатление, что неведомая сила подняла в небо море и обрушила его дождем.

Наконец это безумие закончилось и лес поредел.

Это удивительно, как далеко я забежал в тот злосчастный вечер, на дорогу домой ушел чуть ли не весь день. Светило коснулось верхушек сосен, и на смену дня спешила белая ночь, когда я увидел избушки и услышал шум детворы. Жизнь ожила во всех ее проявлениях. Мелодия арфы из сторожевой башни, встречающая месяц света, далеко разносилась по ветру, вселяя радость в измученных поселенцев.

Я еле сдерживал себя, чтобы не ринуться к родному дому. Я понимал, что выгляжу по-иному и могу напугать родных, и поэтому решил действовать осторожно.

***

– Ой, я не могу это слушать спокойно! – воскликнула Неждана. – Как? Как встретила тебя мама? Ну же!