Я слышал, как кричала мама, вырываясь из сильных объятий моего брата:

– Сынок. Сыночек. Нет. Пусти меня. Пусти.

– Мама, мама, – кричал я, захлебываясь в слезах, и полз на коленях навстречу, помогая одной рукой передвигаться, а в другой сжимал котенка, но мама с ужасом смотрела на меня, и кричала, и кричала…

«О, это безумие, вспоминать это…»

Она смотрела на меня с нескрываемой ненавистью и кричала:

– Верните мне моего ребенка. Верните. Сынок, сыночек, где ты?

Брат пытался затянуть ее внутрь дома, но она цеплялась за дверные косяки, за порог на полу, за все, что можно. Котенок вырвался, разодрав в кровь мое запястье…

– Их уже не вернуть, – старался перекричать маму брат. – Понимаешь? Не вернуть.

И тут заплакала сестренка в кроватке, и мама сдалась – дверь захлопнулась, оставив меня одного на улице. Я стоял на четвереньках и не мог понять, почему мои родные отвернулись от меня, и что мне делать дальше…

Я бросился к окну в надежде достучаться. Распахнул ставни, заглянул в темноту комнаты и отпрянул в ужасе: в отражении стекла на меня смотрел отвратительный старик. Я закрыл лицо руками, ощутил глубокие морщины и свисающий нос с глубокими порами. В надежде, что это наваждение, я раздвинул ладони и еще раз взглянул на отражение – на меня смотрел уже совсем другой человек, похожий на соседа, любителя вина, только немного моложе.

Я вспомнил последние слова лярвы: «Отныне ты для всех будешь чужим», и это все объясняло. Заклятие сработало, и отныне я вынужден быть незнакомцем, для всех родных и близких. От беспомощности я взвыл, как раненый волк. В темноте комнаты я разглядел своих родных. Страх прошелся тенью по их лицам. Брат с мамой, смотрели на меня. Я никогда не забуду этого взгляда…

Осторожно закрыв ставни, я помчался в глубь леса, разрывая на ходу рубашку и остервенело, разметая ветви, преграждающие путь. Я бежал столько, на сколько хватило сил, и рухнул обессиленный среди цветов. Я даже не в состоянии был удивиться, что среди высохшего леса существовала поляна, наполненная жизнью.

Не знаю, сколько прошло времени, – время для меня не существовало, я хотел просто раствориться, прорасти ростком и забыть о существовании мира, как почувствовал дрожь земли и услышал вздох облегчения, эхом прокатившийся по деревьям.

Земля сдвинулась, и поляна стала подниматься. Я подскочил и скатился по образовавшемуся склону. Схоронившись за стволом векового дуба, я наблюдал, как земля треснула и поднялась, образовав обрыв из свисающих корней обильной растительности.

Из земной глубины выкатывались многочисленные призрачные шарики, переливаясь всеми цветами радуги. Они устремились в разные стороны, о чем-то перешептываясь между собой. Они залазили на деревья, поднимаясь до самых макушек, прошлись по каждой веточке, по каждому кусту, постепенно уменьшаясь в размерах и исчезая.

Повеяло освежающей прохладой, мелкие искорки окружили меня, создав светящуюся оболочку. Я стал плавно двигать руками. Искорки переливались между пальцами, следуя за моими движениями.

Я совершенно забылся, кто я и что привело меня в глушь леса, любуясь этим великолепием, я как заколдованный не мог оторвать взгляда.

Корни раздвинулись, и я увидел прекрасные глаза, излучающие любовь и надежду. Поляна озарилась мягким изумрудным светом, в воздухе заиграли светлячки, и цветы распустили свои бутоны, искрясь осыпающейся пыльцой.

– Как я рада, что ты нашел меня, – пронеслось шорохом ветра по кронам деревьев.

– Кто ты? – только и смог вымолвить я.

– Хранительница леса, – ответил мне шелест листвы.