– Я ничего не забываю. Каждый из нас исполнил свою роль. Кто-то спасительную, а кто-то…

– Значит, дело снова в Кобальте… Ты все еще мстишь ему через меня. Запомни, я – не он. Да будь он жив, я бы сам пристрелил его.

– Он разрушил все, что мы создавали пятнадцать лет! Предатель, дезертир, убийца. Кровь каждого из защитников лежит на его руках.

– Я устал тащить на себе груз его вины, – Витька прервался. – Слушай, я знаю, что накосячил, и хочу все исправить. Дай машину и десять литров соляры, я привезу топливо.

Основные хранилища топлива располагались на севере Кольца. Запасов там, по самым скромным оценкам, на три года бесперебойной работы водоустановок Кремля. Была только одна загвоздка – хранилища контролировались бандой Акилы Серого, бывшего воеводы Гортранса, жестокого и беспринципного человека, для которого не существовало понятий морали, человечности и справедливости. Проехать к хранилищам без ведома урок Акилы – задача сложная, а уж выбраться оттуда с полным баком топлива – почти неподъемная. Но другого выбора у Витьки нет. В закромах Акилы полно медикаментов, которые урки стащили с военных складов и ныне сбывают по космическим ценам. Там наверняка есть и необходимые для Ромки препараты.

Опер сказал твердо:

– Нет.

– Мне надо всего десять литров соляры. Я привезу полкуба. А если не смогу, ты ничего не теряешь.

– Я сказал, нет! – Опер подумал и продолжил более сдержанно. – Эта затея – самоубийство. Когда Акила поймёт, кто ты, он посадит на кол каждого Мидовца. Я много знал таких, как он, с ними лучше не иметь никаких дел.

– Тогда дай мне заказ. Любой, я готов.

– Уже три дня на бирже пусто. Ничего нет.

– Кремлю, что, больше не нужны товары? Когда такое было видано?

– Ходят слухи, что у Губернатора какие-то терки с Акилой из-за топлива. Кремль прекратил все закупки на неопределенный срок.

– Они не могут этого сделать… Другие общины просто не выживут…

– Кремль может все…, – Опер снова закурил. – Коробейники пока перебиваются заказами Гарднера, у тех есть излишки воды, на крайний случай оплатят продуктами. Но нам от этого не легче.

Гарднер не ведет дел со сталкерами Мида. Причина такого решения понятна: сталкер похитил гражданку Гарднера, стравил между собой две могучие общины, в результате чего произошла крупнейшая в Миде междоусобная война, приведшая к краху Гортранса и серьезнейшему кризису в Кольце. Гарднер до сих пор предлагает солидное вознаграждение за Витькину голову.

– Теперь ты понимаешь, почему нам так нужна была та вода?

Витька кивнул.

– Что я могу сделать, чтобы исправить все? Не будем же мы просто сидеть и ждать, пока люди умрут от жажды?

– Даже если ты каким-то чудом упрешь из-под носа Акилы полкуба соляры, мы выручим максимум двести литров воды. Растянем на неделю, а дальше что? Без заказов Кремля нам не выжить. И что же, смерть защитников была зря? Во имя их наследия я такого не допущу. Нужно другое решение, которое кардинально исправит наше положение.

Витька перебрал в уме варианты, но так ничего и не придумал. Куда ни ткни, все пути ведут в Кремль – источник воды и жизни.

– Ты собрался искать трубу? Напасть на Кремль? Что? Скажи…

Опер покачал головой.

– Мы создадим свою биржу, сами начнем выдавать заказы. Будем чеканить собственные монеты: на одной стороне – лик Бати, на другой – шпиль Мида. Так и назовем валюту: «Мидовки».

От обезвоживания у людей часто начинаются параноидальные иллюзии… Сколько Опер уже не пил? Похоже, достаточно, чтобы тронуться головой. Кремль чеканил фляги, потому что мог обналичить их водой. А чем обналичит Мид собственные деньги? Гордостью за погибших защитников? Подвальной грязью?