Маметов на несколько секунд впал в ступор.

– Эм, это… Иван Иванович, электростанция стояла без работы пятнадцать лет, и не была должным образом законсервирована. Все оборудование пришло в негодность. Восстановление идет медленно. Мы уже сделали большой шаг вперед: очистили и подготовили рабочую турбину, начертили обвязку и заказали комплектующие у коробейников.

– Все отменяйте. Мы больше ни у кого ничего не покупаем, только если это не чрезвычайная продукция для водоустановок.

– Но без рабочей обвязки…

– Нет времени! Используйте то, что есть на ГЭС. Снимите оборудование с других турбин, не мне же вас учить, делайте, что требуется, но дайте мне электроэнергию. В вашем распоряжении столько людей, сколько нужно.

– Но, Иван Иванович, мы еще даже не начали проверку газоподводящей системы. Трубы стояли без давления много лет, возможно потребуется замена. Нужно обследовать Щелковское газохранилище, а оно далеко за МКАД, неизвестно в каком состоянии там хранился газ, и есть ли он вообще. Чтобы ГЭС заработала, нужно наладить подачу газа.

– Да хоть на торфе пустите. Мне нужна электроэнергия через три недели. Выполняйте!

– Торфяные котлы демонтированы в начале прошлого века, мы никак не сможем…

– Хватит! – Губернатор ударил по столу. – Я ставлю задачу и хочу услышать варианты решения. А что вы? Только и можете, что строчить свои отчеты и придумывать отговорки. Три месяца там роетесь и никаких результатов, кроме новых сроков и выпрашивания денег. Я построил первые водоустановки без всяких чертежей, из говна и палок, потому что надо было выживать. И вы должны сейчас работать с той же мотивацией. Кольцо скоро останется без воды! – Губернатор вскочил. – Три недели и не днем больше.

Поджав руки, словно куриные лапки, Маметов встал.

– Я…

– Вам все ясно?!

Маметов едва заметно кивнул, сделал два шага назад. Остановился, выпрямился.

– У меня нет выбора…

– Неужели, вы сами до этого додумались.

– Тогда я увольняюсь!

– Что? – Иван Иванович чуть не подавился от неожиданности.

– Я не волшебник, не творю чудеса. А то, что вы просите – невозможно. И кто бы другой вам не пообещал иное – это все равно невозможно. Вы просто решили сделать меня крайним…

– Вон!

– Я твердил вам про ГЭС много лет, но вы не слушали. Вы тратили деньги на солнечные батареи, на ритэги и урановые кассеты, а я предупреждал, что ничего из этого не обеспечит нас нужной энергией. Вы не слушали. А теперь, когда подгорело, спохватились и, Маметов, сделай за три недели! Невозможно! Не-во-змо-жно!

В дверь вошли гвардейцы. Маметова скрутили и потащили к выходу!

– Вы сами до этого довели! Я не виноват! Не виноват!

Когда дверь закрылась, Иван Иванович швырнул в нее хрустальный стакан. Тот разбился на множество осколков.

– Почему ты не заткнул его?!

– Вы хотели это услышать, – сказал Чекист.

– Да, – Губернатор сел на стул, закрыл лицо руками. – Хотел…

Через несколько минут он снова заговорил:

– Коробейники?

– Уже пять часов от них нет новостей. Я думаю, их перехватили.

– Я же сказал ему выбрать заброшенную дорогу… Проклятье… Значит, у Акилы в руках теперь не только все топливо Кольца, но и полтонны моего тротила, – Губернатор толкнул пальцем ручку на столе, та завертелась, упала на пол. – Ты сразу был против этой идеи и верно поступаешь, что не упрекаешь меня за провал.

– Я решаю насущные проблемы. С Акилой нужно еще раз встретиться.

– Он же урка, с ним невозможно договориться. Я пытался дважды и все без толку, мы говорим на разных языках, видим мир с двух противоположных берегов. Он ведь не просто хочет больше воды, он хочет долю. Я что должен впустить его в Кремль? Выделить ему резиденцию? Он же уничтожит все, что я создал.