– Красивое место, – произнес Герман, снова нарушив тишину. – Теперь я понимаю, зачем ты приезжаешь сюда снова и снова. Почему выбрал именно его.

– Зато я не понимаю, зачем ты приехал. Зачем отослал Алекса назад в Россию?

– К Алексу у меня нашлось поручение, которое я мог бы доверить только ему.

– Да, но сам-то ты мне зачем здесь сдался?

– Этот год – твой год, ты же помнишь? Ты даришь маме посмертный подарок.

– Эржбета… – протянул Влад, произнося имя на непривычный восточно-европейский манер. – Давай лучше поговорим о живых. Как там поживает твоя невеста?

– Мы немного повздорили, – с аристократической холодностью ответил Герман. – Я думал, ты в курсе.

Было заметно, что за безразличием наследник рода скрывает тревогу и боль от произошедшего. Усмешка мелькнула на лице его отца.

– Конечно же, я в курсе. Алекс обо всем мне доложил. Нож под ребра! Какова, а? – он задумался, словно представляя себе эту картину, затем удовлетворенно щелкнул языком и продолжил: – Это красиво… И что же, вы не помирились с тех пор?

Герман тихо засмеялся и потер тонкими пальцами напряженный лоб вдоль бровей, затем ответил:

– Нет. И по правде сказать, я пока слабо представляю себе, как бы могло выглядеть это примирение.

– Ну, хочешь, я поговорю с ней. Уверен, что мне удастся донести до нее картину во всей полноте, и она поймет меня. Мне кажется, мы прекрасно поладили с твоей Кристиной.

– Тебе кажется. На самом деле она тебя боится. Тебя все боятся.

– Неужели? – мужчина вскинул брови в жесте притворного удивления.

Сын продолжил:

– Ты сам приложил к этому немало усилий. Столько народу полегло.

– Дань времени, – Влад пожал плечами. – Иначе было просто нельзя.

Последовало неловкое молчание, затем один из голосов раздался вновь.

– Это правда, что ты макал хлеб в кровь своих врагов? – Герман сомкнул кончики пальцев обеих ладоней и испытующе посмотрел на отца.

– Я же говорю, время было такое. Ты, кстати, попробуй. Вдруг тебе тоже понравится…

– Об этом я и хочу с тобой поговорить.

Владислав внимательно посмотрел на сына. Герман продолжал.

– Мне удалось узнать кое-что. Они здесь. Убийцы моей матери, твоей жены. Здесь, на этом континенте.

Воцарилась тишина. Владислав обдумывал услышанное, прикидывая что-то в уме, Герман все это время ждал его ответа. Наконец, он последовал:

– Что ты хочешь сделать?

– Мне надоело отлавливать их по одному. Один год, одна жизнь. Так мы до скончания века будем ждать возмездия, пока последний из них и их родни сгинет в огне. Месть должна свершиться. Они должны заплатить. Все до единого.

За спиной мужчины, в огромном окне, ночные волны накатывали на песок одна за другой. Его бледное лицо исказила хищная ухмылка.

– Признаю, я на нужные плечи хочу переложить правление одной из старейших династий бессмертных. Ты сын своего отца, Герман.

Эти слова, казалось, не достигли ушей собеседника. Лицо молодого мужчины оставалось холодным и бесстрастным, затем он сказал:

– Тогда ответь мне, отец, почему ты не сделал этого сам? Раньше.

– Мальчик мой, – горько улыбнулся в ответ глава рода, – кто же знал, что они помнят свою клятву? Кто мог знать, что им удастся зайти так далеко и убить ее, сильнейшую из женщин в нашей семье?! Кто знал, что эти слизняки, эти жалкие смертные могут что-то сделать нам, причинить вред?!

На мгновение по лицу Германа, словно рябь по воде, пробежала боль, но он быстро взял себя в руки и продолжил уже с полным самообладанием:

– Ты мог знать. Ты должен был догадаться, когда родители Алекса погибли.

– Их смерть тогда ни у кого не вызвала подозрений. Ты сам прекрасно помнишь эту историю.