Самым трудным предметом было чистописание. Писали перьевыми ручками (чернила – в чернильницах-невыливайках) в тетрадях в косую линейку, где размер и наклон букв был уже задан. Прописи служили образцом написания прекрасных букв с завитушками и нажимом. Любое отступление от прописей, а тем более кляксы и подчистки, карались снижением оценки или отметки, как тогда говорили. Поэтому мама заставляла меня иногда переписывать по нескольку раз целые тетрадные листы, если я допускал какие-нибудь погрешности при выполнении домашнего задания. Испорченные листы изымались из тетради, а чистые вставлялись, и всё, что было на испорченных листах, переписывалось по новой. Так меня приучили брать наивысшую планку в учёбе и вообще во всём.

5 марта 1953 года умер Сталин. В школе Мария Семёновна плакала. Меня как отличника поставили в почетный караул у знамени, обшитого чёрной лентой. Всё время транслировали траурную музыку из всех громкоговорителей. Чувствовалось, что вся страна оцепенела от страха – что же теперь будет? А был Берия – английский шпион – в расход. Было дело врачей-убийц. Была антипартийная группа – Булганин, Маленков, Молотов, Каганович и примкнувший к ним Шепилов – чао-какао. Наконец, новый царь-батюшка – Никита. Все эти битвы гремели где-то в высших эмпиреях, народ молчал, как мышка в норке.

В 1954 году после окончания второго класса на дачу мы поехали уже в Рощино. Видимо, после пережитого в Петергофе мама решила сменить место. Домик, где мы снимали уж не помню что, стоял прямо у плотины с водяной мельницей на истоке речки из озера. Хозяев я начисто забыл, а вот белого пса-дворнягу по кличке Тобик помню.

Незабываемое впечатление оставила рыбалка, на которую хозяин взял меня в свою лодку. Отправились в путь среди ночи, плыли в густом тумане над озером. Потом вошли в речку, рассветало, и мы видели на берегу в дымке огромного лося с большими рогами. Хозяин ловил щук, окружая сетью прибрежные камыши и пугая рыбу веслом. Поймали штук двадцать, продвигаясь вверх по речке, и вошли ещё в одно озеро. Там хозяин стал ловить лещей на удочку, а моей добычей почему-то были мелкие ёршики, зато очень много.

Ещё был поход с папой и Кыкой за грибами на велосипедах. У меня тогда уже был «Орлёнок». Поехали далеко, с ночёвкой в лесу, в шалаше у костра. Кыка наступил на гадюку, она обвилась вокруг его резинового сапога, а у него была палка с расщепом, в который он защемил змею и бросил в костер. Ужас.

В третий класс я пошел уже в новую школу №278 на проспекте Огородникова. Закончилось раздельное обучение мальчиков и девочек. Эта школа исторически была при «Гознаке», так что весь наш двор учился там. Я был новичком в гознаковском дворе, росту был невеликого, и, конечно, вскоре местная шпана попробовала меня на прочность. Некоему Иванову во дворе мне пришлось показать кирпич, тогда он отстал.

Хотя на уроках физкультуры, где выстраивали всех по росту, я занимал предпоследнее место в хвосте, в школе меня не обижали. То ли я умел за себя постоять, то ли авторитет отличника срабатывал, а учился я и в этой школе на одни пятёрки. Сбои иногда бывали только по труду и физкультуре. Юным читателям советую поглядеть на мои Ведомости оценки знаний и поведения, как их тогда называли, – табели – в ШКОЛЬНЫХ ПОДРОБНОСТЯХ 2. (1) и (2).

Никакой обидной клички, прилипшей ко мне, я не помню. Только когда в чём-то проявлялась симпатия к какой-нибудь девчонке, в ход шла дразнилка, похожая скорее на упражнение в произнесении звука «р»: