– Зато остался вопрос. Кто прав? Сильный или честный?

– Я не понимаю, шеф, – продолжал спорить Фил. – Если вы спрашиваете меня, кого выгнать, то гоните слабого вруна. Он тянет нашу команду на дно, и утопит все ваши рестораны.

Тут Дан резко повернулся, с чего-то решая, что ему тоже можно высказаться.

– Я не…

– Молчать! – рявкнул я.

Дан сразу поник, повернулся ко мне и опустил голову. Вот пусть так постоит, целее будет.

Я повернулся к Филиппу:

– Я всегда выгоняю тех, кто считает, что правда в силе. Нет, Филипп, она в честности. Дан, – я обратился к парню, но продолжал смотреть на Филиппа, – скажи, кто приготовил глазунью?

– Я, шеф, – убитым голосом ответил он.

– Понимаешь, Филипп? От того, что ты сильнее и можешь его запугать, правда не изменится. Он прав, а ты покидаешь шоу. Отдай мне фартук.

– Да подавитесь!

Филипп сорвал с себя голубой фартук, швырнул его в мою сторону и пошел в сторону выхода.

– Если ты хочешь написать заявление о побоях, – обратился я к Дану, но тот быстро замотал головой и перебил меня.

– Нет, не буду. Не хочу. Но я рад, что он уходит.

Я пожал плечами и остановил Василия, решившего вернуться в строй.

– Я еще не закончил.

Осмотрел оставшихся мужчин.

– Я хочу раз и навсегда пресечь любое насилие. Где бы вы ни находились, здесь за всеми следит камера, – краем глаза я заметил, как дернулся Дан, должен быть благодарен, что мы ничего не упускаем. – И в случае необходимости мы готовы вызвать полицию и представить доказательства. Это понятно?

– Да, шеф!

– Можете быть свободны.

Камеры выключились, помощники сняли с меня микрофоны, и я побрел на выход к стоянке, сжимая в кармане оставшуюся половинку булочки.

Если мои выводы верны, то с зачатием у нас с Аллой проблем не будет. У меня их не будет. А Алле придется очень постараться, чтобы и дальше жить в роскоши и достатке.

Утром я торчал на своей кухне и смешивал ингредиенты для сдобной булочки с мятной глазурью.

Вчерашняя половинка помогла, но быстро закончилась. Бежать в общежитие и выпрашивать добавки было стыдно. Ну не у Клубнички же клянчить!

Первая партия булочек не получилась. В них отсутствовал лимонный вкус и нотка жженной карамели. И вообще, мои булочки были другие!

Вторая партия отправилась в мусорку вслед за первой.

К пятой партии я уже психовал не в состоянии повторить долбаный вкус гребаных булок!

Ничего. Я решил поймать девчонок на приготовлении и выманить рецепт. Лишь бы они на диету не сели.

Выходной логичнее было провести дома. Позагорать, поплавать в бассейне. Но вышла Алла, томно потянулась и подсела ко мне, загораживая солнце и шарясь руками в районе ширинки.

Несмотря на въевшийся в меня запах булочек, у меня не стояло…

Психологический дискомфорт.

Я стал четко разделять свое состояние расслабленности и напряжения. Алла меня напрягала, булочка расслабляла…

– Сегодня конкурс десертов, – заявил я с порога, только появившись на кухне на следующий день.

Я должен узнать рецепт чертовых булочек, не выдавая своего особенного интереса к ним.

– Нет, – отрезал режиссер, – сегодня ты расставляешь их по секциям и проверяешь на знание меню.

– Черт…

Это важный этап не для шоу, а для слаженной работы кухни в вечера обслуживания. Мы не снимали это для шоу, но камеры работали, чтобы при монтаже сделать больше эмоциональных нарезок.

– Ян, все нормально? Ты какой-то взвинченный с самого начала шоу.

Я натянул улыбку, хлопнул режиссера по плечу:

– Я в норме. Небольшие проблемы, но все почти уладил.

Почти.

Мне просто надо в сознании поменять местами булочку с Аллой. И все снова станет нормально.

– Выводи ребят. Проверим, насколько у них хорошая память.