– Что за бумаги от меня Аллистер требует? – напрямую спросила я, с прищуром глядя на наглого крысюка.

– Те, которые я у него украл, чтобы ты его шантажировала.

– Ве-ли-ко-лепно! – я схватила с кровати маленькую подушечку и со всей силы шмякнула ею по кроватному столбику. – И где они?!

– Что, опять «не помню»? – заржал крыс. – Хотя если ты даже одеваться разучилась…

И тут же получил по кумполу той самой подушкой. Во всяком случае, я попыталась его достать и пришлепнуть.

– А что, не видно?! Думаешь, это я так для собственного удовольствия развлекаюсь?!

Крыс увернулся, поймал мою руку с подушкой. Легко, не напрягаясь, завернул ее мне за спину, отнял пуховое оружие, кинул его на кровать и замер. Уставился на меня настороженно, точно как крыс, готовый к отражению атаки тапком. Словно ожидал в ответ на свои действия минимум грома и молний, а то и попыток его расчленить.

Я тоже замерла, потому как расчленять его точно не собиралась, а до другой подушки мне было не дотянуться, и вообще, я здраво оценивала свои силы: чертов крысюк был на голову выше меня и вдвое шире в плечах.

Не дождавшись громов и молний, Римус недоуменно пожал плечами. Затем в его глазах мелькнули чертики и он, дотянувшись, цапнул ту самую подушку, а потом взял и с размаху шлепнул меня ею по заднице!

И опять застыл, склонив голову набок, экспериментатор чертов.

– Хрен тебе, а не драка, – сказала я, нарочно медленно забирая оружие у него из рук. – Не буду расчленять, даже не надейся.

– Потому что не помнишь как? – ехидно-сочувствующе усмехнулся крыс. – И тогда как же ты собиралась меня освобождать?

– Зато я умею рисовать не просто прищепки, а с зубами, – парировала я, отходя на шаг и подхватывая с конторки лист с изображением крыса.

Странно, оно поблекло, словно полустерлось. Чернила плохие? Да нет, вон прищепка прямо как живая, даже как будто выпуклая. – И на свободу я тебя обещала отпустить, когда все вспомню, забыл?

– Да ты сама столько всего позабыла! Я не верю, что ты все это вдруг резко вспомнишь, – крыс одарил меня взглядом, где ровно пополам было уверенной наглости и подозрительности. – Ты уже не ведьма, а дите малое. Даже одеваться не умеешь.

– Но бросить меня и уйти ты все равно не можешь, – с уверенностью констатировала я, про себя трижды перекрестившись пяткой. – Пока я тебя сама не отпущу. Так что мы в одной лодке и, если что, потонем вместе. А потому нефиг вредничать, давай рассказывай, что за бумаги и где их искать.

– Какие-то… – недовольно буркнул парень. – Не читал я их! Притащил тебе в зубах и отдал. А ты их в мешочек спрятала, маленький такой. У тебя в нем все твои документы хранились, начиная со свидетельства о рождении.

– Ну так и где он? – я нетерпеливо осмотрелась, потом даже приподняла край матраса и заглянула туда.

– Ключ просрала, ларь с книгами потеряла, документы в отхожее место кинула, память отшибло… За что мне все это?! – картинно взмолился к потолку Римус.

– А ты куда смотрел? – я встала было на четвереньки, чтобы залезть и обшарить пространство под кроватью, но вовремя спохватилась: некто хвостатый с этим явно лучше справится.

– Ты меня отпустила… стерва! Сказав, что с концами, – прорычал грызун.

– Не помню, – тяжело вздохнула я. – И отпустить снова не могу, пока не вспомню! Давай искать уже, а не ругаться. Покрысь там, под кроватью, а то я не пролезу.

– А зачем мне твои документы искать? В них заклинания, как фамильяра на свободу отпускают и магический ошейник снимают, точно не написано, – в голосе Римуса прямо-таки сквозило недовольство и глубокое отвращение к моей беспамятной персоне, но, судя по всему, деваться было некуда: секунда – и на месте парня снова оказался крысюк, который махнул хвостом и зашустрил по комнате, заглядывая в самые узкие щели.