– Как я понимаю, Одри сегодня тоже там была, – сказала я.

– Нет, – покачал головой Алекс, – сегодня утром она выбраться не смогла.

– Когда сядешь за автобиографию, Алекс, у меня будет готовый заголовок.

– Какой же?

– «В „Деланси“ нет недостатка в красивых женщинах».

– Слишком длинно, Чейз, – усмехнулся он.

– Ну, не знаю…

– И потом, заголовок никогда не начинается с предлога.

– Гм…

– У тебя множество талантов, дорогая, но писателем тебе не стать. – Он снял шапку и шарф. – На улице холодно.

Метель была первой в этом году и самой ранней на моей памяти. Алекс сел и стал снимать ботинки.

– Есть что-нибудь интересное?

– Как считает Мэк Дарби, нам следует приложить больше усилий, чтобы заполучить стилет.

Этим стилетом Николас Уэскотт заколол свою юную невесту, что привело к революции, уничтожившей Фремонтскую республику.

Алекс сбросил один ботинок.

– Китинг его не отдаст, разве что под дулом пистолета.

– Я ему так и сказала. Естественно, в других выражениях. Я не очень доверяю Дарби.

– Не беспокойся. Он слегка вспыльчив, но, вообще-то, и мухи не обидит.

– Так или иначе, Алекс, он говорит, что хочет попытаться. Мол, если кто-нибудь убедит…

– Что он предлагает?

– Поговори с ним сам.

– Ладно. Что-нибудь еще?

– Слышал когда-нибудь про Криса Робина?

– Того самого Криса Робина?

– Физика, который сочинял песни.

– Да, это он. Он написал «Свет звезд и ты». – Алекс рассмеялся. – Чейз, он знаменит.

– Если ты так считаешь…

– Думаю, ты слишком много времени проводишь у себя в кабинете.

– Примерно так сказала и она.

– Кто это «она»?

– Его невестка.

– Ты разговаривала с невесткой Криса Робина?

– Да. Она была здесь. Хочет продать кое-что из его вещей.

– Очень интересно.

– Правда?

– Чейз, он знаменит вовсе не из-за «Света звезд» и не из-за физики. Он прославился тем, что исчез и никто не знает, что с ним случилось.

Я наконец вспомнила. Физик, который вернулся к себе, вышел из скиммера возле двери своего дома, но так и не вошел в нее.

Алекс покачал головой – «печальная история».

– Поэтому все, что связано с ним, имеет ценность.

– Да, теперь вспоминаю.

– Расскажи мне про эту невестку.

– Ее зовут Карен Говард. Она унаследовала все имущество и хочет продать кое-что из его личных вещей.

Алекс широко улыбнулся.

– Звучит многообещающе. Что у нее есть?

Я показала ему изображения предметов, и он сделал несколько заметок.

– Ладно. За кольцо, вероятно, можно получить приличную цену. Что с домашним искином?

– Его стерли.

Алекс застонал.

– Как это могло случиться?

– Понятия не имею.

Он сбросил второй ботинок.

– Ладно, книги тоже могут чего-то стоить.

– По ее словам, Робин обычно делал в них записи.

– Это хорошо. Ты ведь их видела? Книги?

– Некоторые.

– Ладно. Я хотел бы отправиться туда и взглянуть сам.

– Я договорюсь.

– Хорошо. Удивительно, что ты еще не занялась этим. Есть проблемы?

– Алекс, я не думала, что мы возьмемся за это дело. Разве что из-за его песен.

Алекс снова улыбнулся.

– Ну вот, мы беремся.

– Что же такого он совершил, кроме того, что бесследно исчез?

– Чейз, а что он еще должен был совершить? Если составить перечень людей, пропавших без вести за много лет, окажется, что почти все они знамениты – но в основном благодаря этому. Больше ничего не требуется. А Крис Робин находится в первой десятке.

Я позвонила Говард и сказала ей, что мы готовы представлять ее интересы. Мы договорились о встрече вечером следующего дня. Я стала собирать информацию о Кристофере Робине.

Пилот, часто летавший вместе с ним, высадил своего пассажира возле его дома на острове Виргиния в первый день весны 1393 года, около одиннадцати часов вечера. Дата запоминающаяся – именно тогда случилось Большое землетрясение в Коландре. Пилота звали Чермак.