– Да. Только у меня сразу вопрос возник – откуда вы это знаете?

– Потому что я тебя призвал, – ошарашил меня старик. – Не удивляйся. Я сам этому не рад, но у меня не осталось выбора. Мой внук погиб от проклятия. Его душа покинула тело, и вернуть ее невозможно. Поверь, я все перепробовал. Нашему роду грозит пресечься на мне. Это не то, чего желаешь на старости лет, – горько усмехнулся старик.

– Что, кроме меня у вас совсем никого не осталось?

– По мужской линии – нет, – отрезал старик. – Бабы не в счет. Они род продолжить не могут. Сам я уже стар предпринимать новые попытки. Так что дорожка у нас теперь одна. И мне вот очень хочется узнать, кому я вверил судьбу своего рода.

– А вы не знаете? – искренне удивился я.

– Знал бы, не спрашивал! – отрезал старик. – Отвечай на вопрос – кто ты, как звали раньше, чего хочешь. Быстро!

Глиняная табличка, что погасла после произнесения мной клятвы, вновь засветилась, а меня парализовало. Но губы вопреки моему желанию стали с пулеметной скоростью выдавать все, что я знал и чувствовал.

– Кто я – не знаю. Как звали – тоже. Хочу понять, что происходит и получить свободу.

– Плохо, – пожевав губами, протянул старик.

– А как вас зовут-то? И где я? – рискнул я сам задать вопросы, когда влияние глиняной хрени прекратилось.

– Борис Леонидович Бологовский. Дед этого тела, а теперь и тебя заодно, – скривился старик.

– А меня как зовут?

– Григорий Мстиславович Бологовский. Привыкай, – усмехнулся дед. – Ладно. Раз ты ни черта не помнишь, то смысла с тобой разговаривать дальше нет. Я пришлю тебе необходимую литературу, чтобы ты побыстрее вошел в курс дела. Ты вообще хоть что-нибудь помнишь? – уточнил все же Бологовский.

– Помню засаду, и как в меня попали осколки от разлетевшейся каменной стены.

– И все?

– И все.

Больше ничего не говоря, Борис Леонидович встал и покинул меня. Развязать меня он даже не попытался. Мда. Вот и поговорили…

Впрочем, через пять минут вернулся уже виденный мной мужик. Он-то меня и развязал, параллельно открыв флакон, что принес в первое свое посещение.

– Массаж вам надобно сделать, господин, – пояснил он свои действия, когда потянулся стянуть с меня нательную рубаху. – Тело у вас слабое. Без движения долго лежало.

Сопротивляться долго, даже если бы захотел, сил у меня не было. Поэтому, как только он стянул с меня легкую белую рубашку, я откинулся на подушку и безропотно дал снять с себя еще и кальсоны, что заменяли мне трусы. Нагота не смущала ни меня, ни мужика, который выдавив себе на руки немного мази из флакона начал сноровисто втирать ее в мое тело, начав с ног. Делал он это вполне профессионально, выдавая не малую сноровку. Мышцы в местах, где проминал их мужик, начинало покалывать, но не больно, а как после хорошей нагрузки.

– Тебя как звать-то? – спросил я, когда мужик с ног перешел на мои руки.

– Степан я, господин.

– Хорошо тело мнешь. Где научился?

– Дык, коновал я, – пожал тот плечами, – Вы конечно не скотина, но уж промять я вас сдюжу.

На дальнейшие мои попытки узнать что-то еще, мужик отвечать не стал, сославшись на приказ старика. Еще и глаза стыдливо прятал от того, что не удержался и ответил на первые мои вопросы.

Уходя вновь привязывать меня он не стал и я наконец смог подняться с кровати и полноценно пройтись по комнате.

Сначала я выглянул в окно. И первое, что бросилось в глаза, была мощеная диким камнем дорожка около метра в ширину. Она огибала дом, и ее концы терялись вне поля моего зрения. Само окно было высоким и застекленным обычным стеклом. Почему-то это тоже вызвало у меня ассоциацию с чем-то устаревшим. Да и рам было две с промежутком между ними в десяток сантиметров. В верхней части окна были квадратные форточки.