Чтобы отвлечь добрую женщину от грустных мыслей, Луиза поделилась с ней рассказом о том, как упала с лошади. Но вышло только хуже. Глаза Жаннетты округлились, и в них застыл сильный испуг. Кухарка немедленно проверила руки и ноги девочки. Убедилась, что они в полном порядке. Но это ее нисколько не успокоило.

– Пожалуйста, тетушка Жаннетта, не надо так переживать! – обняла ее юная маркиза. – Все хорошо. Я жива и здорова. Кроме синяков больше никаких повреждений.

– Хорошо, моя девочка, больше не буду, – пообещала кухарка, вытирая платком глаза. И вынула из шкафа настойку бадяги, чтобы смазывать ей ушибы.

Но когда мадмуазель де Богар с лекарством ушла, Жаннетта закрыла глаза, на минуту застыла, а затем горестно вздохнула:

– Похоже, все начинается снова. По кругу. По этому ужасному замкнутому кругу! Жало в сердце… Прямо в сердце! Я этого не переживу! Ох, ох, ох! Как же быть?.. Уж скорее бы приехала Николетта! Может, она сможет помочь? Ох, ох!..

Что же такое привиделось кухарке? И что она имела в виду, бормоча эти странные фразы? Или ей известно нечто такое, о чем никто не знает? Но маркиза ничего не услышала, а потому и ни о чем не спросила.

***

Добрая Жаннетта недаром горевала и называла сироткой Луизу. Мамы у нее действительно не было. Тринадцать лет, то есть большую часть своей жизни, девочка прожила сиротой, свою мать она совсем не помнила. Мадам де Богар не стало, когда малышке едва исполнилось три годика.

Бедная Изабелла скончалась в страшных муках, не перенеся тяжелых родов. Ребенок тоже не выжил. Так их вместе и похоронили – несчастную мать и ее малыша Луи.

Эта трагедия стала страшным ударом для господина де Богара. Ведь он женился по большой любви, супругу свою просто боготворил, буквально носил ее на руках. Огромное счастье этой пары продлилось одиннадцать лет.

После смерти любимой маркиз буквально почернел от горя. Слуги тоже близко к сердцу приняли эту трагедию, а потому с ужасом перешептывались о том, какая тяжелая судьба уготована этому несчастному. Эдмона жалели и очень опасались, как бы на него не напала смертная тоска и не увела его вслед за женой в могилу.

На этом свете господина де Богара смогли удержать лишь дети. Глядя на них, безутешный маркиз осознавал: «Дочь и сын – это единственное, что у меня осталось от моей любимой Изабеллы и что меня держит в этом мире».

Луизе в силу нежного возраста не довелось пережить страшную боль потери. Но всю дальнейшую жизнь она остро чувствовала, что ей не хватает матери. Да, в поместье царили полное благополучие, богатство и любовь. Но, несмотря на всю нежность и заботу, которыми окружил отец, девочка очень нуждалась в материнской ласке, в ее теплых добрых руках, в ее поцелуях. Так юная маркиза и росла все последующие тринадцать лет, сиротой при огромном достатке.

***

На следующее утро мадмуазель де Богар проснулась рано. В окно, сквозь изящную кружевную занавеску, уже заглядывал первый луч солнца. Комната осветилась и выглядела очень приветливо и романтично.

«Вот он и пришел, мой первый взрослый рассвет!» – подумала именинница. Она осмотрела свою комнату. Вроде бы все вокруг – то же самое. Но в воздухе будто витало нечто неуловимо новое, неизвестное.

Юная маркиза по привычке глянула на туалетный столик. Там стоял портрет, с которого улыбалась молодая прекрасная женщина с длинными светлыми волосами. Это была мама Луизы Изабелла. От ее лица, как всегда, словно исходило некое волшебное сияние.

Девочка, остро нуждавшаяся в материнской любви, тепле и ласке, часто думала о своей маме и нередко, пытаясь в чем-то разобраться, мысленно обращалась к ней за советом и помощью. Это даже стало неким утренним ритуалом.