– Сейчас! – охотно согласился собеседник, прижимаясь к кювету перед встречным грузовиком. – Погодь только минутку, на сопку залезем, там место есть шибко красивое! – В подтверждение слов он сильнее прижал педаль газа. – Часто инструктора из обкома в Зарубино вожу, так он вообще манеру взял каждый раз там облегчаться.

Вид с круто спадающего в море склона действительно открывался отличный. Справа, километрах в трех, разворачивалась масштабная стройка сразу двух кварталов многоквартирных домов. Несколько пятиэтажек были уже почти закончены, крохотные фигурки рабочих крутились по их крышам. Ясный намек любому приезжему, тем более климат в этом краю совсем не «сибирский»: говорят, в тайге можно найти виноград и абрикос… Пожалуй, не хуже благодатного Саратова, не говоря уже о холодном Свердловске или Новосибирске.

Далеко на горизонте, слева от заросшего лесом горба полуострова Зарубина, за бухтой Троицы и заливом Китовым, виднелась громада горы Туманной – Гамова. Сосредоточие силы, как уже успел донести словоохотливый водитель. Заходящее за спиной солнце высвечивало вершину с зацепившейся белой шапкой облаков нереальным голубым цветом так, что было сложно отвести взгляд.

Невзирая на вечернее время, внизу, по кромке берега, кипела стройка будущего порта. Как игрушечные, копошились жуки бульдозеров и экскаваторов, юркие зилки-самосвалы водили хоровод от бетонно-растворного узла, солидными каплями выделялись несколько новеньких КрАЗ-222. Рядом с берегом ковырял дно земснаряд Дальтехфлота. Куда-то в сторону Уссурийска уползал по низкой насыпи тепловоз с десятком вагонов. На краю расчищенной площадки серым пятном выделялся длинный двухэтажный склад. Широкая надпись «таможня» поперек фасада и развевающийся на невысоком флагштоке красный флаг не оставляли сомнений – к международному статусу будущего порта тут относятся очень серьезно.

– Прожектеры, – скептически оценил индустриальный пейзаж пристроившийся рядом шофер. – Кто-то в Москве вбил себе в голову, что в этой дыре место крупному порту[94]. Еще какие-то контейнеры придумали, вон, гляди. – Он протянул руку, указывая на непропорционально огромную, засыпанную гравием площадку. – Заасфальтируют недели через две, и получится этот… как его… контейнерный терминал. Большей дурости еще поискать надо, железные ящики таскать туда-сюда по миру.

– Зря вы так, – аж обиделся молодой специалист. – Я недавно в «Технике – молодежи» читал серьезную статью о перспективах трансевразийского транспортного коридора…

– Чепуха! – не стал дослушивать собеседник. – Вечно у нас то туннель на Сахалин роют, то целину распахивают или, того краше, кукурузу садят. А сколько рельсов у Магадана Дальстрой проложил? Мой кореш с офлага в сорок седьмом на этих железках сгинул ни за понюх табаку! И где оно, ты скажи мне? Все бросили! А ведь там одних паровозов штук двадцать ходило[95]!

Инженер удивленно посмотрел на водителя. О таких вещах в Москве не говорили даже шепотом.

– Не знал? – перехватил взгляд Василий Ионович. – А мне плевать, отбоялся уже свое.

– И давно тут строят? – постарался перевести разговор на другую тему молодой специалист, пытаясь подрагивающими руками застегнуть пуговицы ширинки.

– Пары лет нет! – Водитель зачем-то попинал колесо и продолжил: – Сейчас быстро пойдет дело, только-только железку закончили. Рекордными темпами работали, прикинь, по два километра в день[96]. И сразу двухпутку! Старики говорят, даже в войну зэки так быстро рельсы не клали. Хотя… как сравнить, они, кроме тачки да лопаты, никакого инструмента не видывали, а тут только бульдозеров американских чуть не десяток.