Когда он скрылся за поворотом, она прислушалась к происходящему в зале – не из любопытства, скорее из осторожности. Кто знает, что эти люди задумали на самом деле? Что она вообще о них знает?

«Не доверяй никому. Особенно герцогу».

Верховного судьи Спегельрафа наверняка не было на этом Совете. Но люди, которые взяли на себя решение судьбы королевства, должны быть равны ему по уму, силе и коварству.

Невнятный шум распался на отдельные реплики и голоса. Их было много, и все – мужские.

– …абсурд! Оправдывать подобное – преступно!

– Если вы были столь не согласны с его политикой, то почему никогда не выступали против нее? – произнес, судя по голосу, Кристофер Баккер.

– Учились нейтралитету у Гильдий. Можно подумать, вы пытались что-то ему противопоставить. За ним была армия!

– Мощь страны – в армии! И у руля должен быть военный! Канцлер! Генералиссимус! Латной перчаткой держать вас, крыс бумажных! Что вы со своими бумажками против пули?

«Не доверяй военным, Агнесс. Их купили тогда и купят снова».

– Мы считаем, что Кантабрия уже не может быть прежней. Это республика, и мы требуем выборов. Невероятно, что вы отвергаете очевидное, – это, должно быть, говорил представитель Комитета по правам рабочих, правящей партии Парламента.

– А у вас есть кандидаты? – снова Баккер.

– Нет, но…

– Вот и молчите! – рявкнул военный.

Голоса вновь слились в мешанину вскриков, ударов кулаками о стол и бормотания.

Итак, основные мнения ей уже известны. Если дождаться, пока Баккер упомянет о наследнице престола, – станет ясно, что она подслушивала. Допустить подобное было нельзя.

Двери из выбеленного дуба открылись мягко, почти беззвучно, но все в зале мгновенно умолкли и повернули к ней раскрасневшиеся в пылу спора лица.

– Господа, ее королевское величество Агнесс Линдберг-Спегельраф, – медленно и отчетливо произнес заместитель главы Дома Весов. – Всем встать.

Многие из них уже стояли, опершись на стол руками, будто пытаясь дотянуться до оппонентов. Остальные также поднялись со своих мест, оправив строгие пиджаки и украшенные галунами мундиры.

Почти двадцать человек расположились по обе стороны длинного стола из лакированного красного дерева, а во главе разместился герр Баккер, ее вчерашний гость. Он демонстративно отступил от своего стула с высокой спинкой и жестом предложил его Агнесс.

«Все это – часть игры, которую затеяли Гильдии. Если не пойму правил, то я пропала», – пронеслось в голове девушки, пока она медленно приближалась к дальнему концу стола.

Теперь все облеченные властью мужи словно выстроились перед ней в две ровные шеренги. Судя по всему, Баккер хотел подчеркнуть этим ее статус.

– Перед вами единственная законная правительница Кантабрии. Ее короновали, и все вы присутствовали при этом, – закончил он.

– Но позвольте… – начал было тот, что говорил от лица Комитета.

– Не позволю, – вдруг прервала его Агнесс. Она вспомнила, что подобным образом ее отец, Иоганн Линдберг Четвертый, пресекал споры. – Я буду говорить, а вы слушать. После того как я закончу, у вас будет возможность высказать свое мнение, но не раньше. Королева или нет, прежде всего я дама. Надеюсь, вы более не станете выходить за рамки этикета. Садитесь, господа.

Они повиновались. Не так быстро и одновременно, как отреагировали на ее появление, но все же повиновались.

– В первую очередь я хочу выразить соболезнования по поводу безвременной кончины герра Мейера. Он был преданным слугой Кантабрии и, пожалуй, лучшим премьер-министром, который мог у нее быть.

По залу прокатился приглушенный ропот – они не поняли, что она хотела сказать, назвав бывшего президента премьер-министром.