Медленно опустившись на колени, она протянула к ней руки. Энергия, почувствовав её, потянулась навстречу, хватая худые бледные запястья женщины, оставляя на них глубокие порезы. Она вскрикнула, но не отпрянула, когда сквозь эти раны тени стали просачиваться в её собственное тело. Приток силы туманил и без того запутавшийся разум, но боль отрезвляла. Слёзы катились по щекам, и осознание случившегося стало понемногу приходить.

Где-то скрипнули старые дверные петли, послышались торопливые шаги, переходящие в бег. В конце коридора показался светловолосый молодой парень. Его красивое лицо было абсолютно потерянным, не выражавшим никаких эмоций. Он спешил убраться из этого места, но совсем не понимал, что вообще он тут делает. Он прошёл мимо, не взглянув ни на тени, ни на неё. Она всё также была невидимкой для него. А Энергия была невидима для всех, кроме неё.

Проследив взглядом туда, откуда парень пришёл, она поняла, что ей тоже туда надо. С каждым шагом тяжесть магии в воздухе становилась всё ощутимее. Проклятие, ждавшее своего часа столько месяцев, сделало своё дело.

Сквозь приоткрытые двери в конце длинного коридора лился яркий свет операционной. Почему она всё ещё там? Почему её не отнесли туда, где никто бы не смог её потревожить? Сколько прошло времени? И как этот мерзавец пробрался сюда? Она бесшумно шла навстречу своей неизбежной боли, хотя всё внутри неё кричало, рвалось на части. Чужая Энергия жгла запястья, оставляя на них красные волдыри, кровь из порезов капала на выщербленный бетонный пол. Сердце, пару минут назад готовое остановиться, сейчас отбивало бешеный ритм, вырываясь из груди. Кровь прилила к лицу, а слёзы высохли. Теперь наполняло не отчаяние, а животный страх неизвестности и неизбежности.

Она была там. Теперь, когда убийственное проклятье покинуло её тело, она выглядела прекрасно, словно в её жизни никогда не было этих изнуряющих месяцев. Белая кожа была гладкой и сейчас напоминала фарфор. Тёмные волосы блестели в свете яркой операционной лампы. Глаза больше не были обрамлены чёрными пугающими тенями, а из-под болезненно прозрачной кожи не пробивались чёрные вены. Теперь её дочь просто уснула. Навсегда.

Она сделала шаг навстречу. Потом другой. Скрипнули закрывшиеся следом двери. Тишина окутала её, давя изнутри, вибрируя во всём теле. Боги, где же все? Врачи, друзья. Почему она здесь одна? Кто-нибудь, заберите её отсюда. Заберите меня отсюда. Уведите, унесите. Помогите.

Кто-нибудь.

Хоть кто-то.

И она просто рухнула на пол.

– Прости меня, – слова сошли с побледневших губ чуть слышно, окрасившись солёным привкусом немых слёз на щеках, но эхом отразились от кафельных стен. И теперь звучали снова и снова, жаждя быть услышанными. – Я… я так спешила. Хотя бы на миг, всего миг увидеть тебя снова. Живую. Прости, мама не успела. Но я так хотела… Ты ещё здесь, я знаю. Знаю, что предки уже зовут тебя, но, пожалуйста, подожди ещё минуту. Мне так много надо было тебе сказать. Как сильно я тебя люблю. Знаю, ты не веришь, но это так. Мама всегда тебя любила. И будет любить. И я клянусь также сильно любить твоего ребёнка. Боги свидетели, так и будет. Всё, что было упущено, я верну. Всю ту любовь, что ты не получила от меня, подарю ему. Аня, я отдам жизнь за твоего ребёнка. И найду того, кто лишил его матери.

Она поняла, что крепко сжимает холодные пальцы мёртвой дочери. Воздух становился всё легче. Магия уходила. А вместе с ней, уходила и Аня.

– Что вы здесь делаете?!

Она резко обернулась. В дверях операционной стоял молодой мужчина в белом больничном халате. Тёмные волосы взмокли от дождя и взъерошены ветром. Глаза покраснели, а запах сигаретного дыма был почти физически ощутим. Она резко вскочила на ноги, от чего в глазах на доли секунды потемнело, и, грубо оттолкнув его, выбежала в коридор.