Время шло, ничего необычного не происходило, и когда она уже отчаялась, в глубине обнаружилась размытая фигура. На этом фоне проявились светлеющие пятна, схожие с облаками, сначала красные, потом чёрные; затем высветился коридор с искорками по сторонам… Хотя, возможно, Зенобия увидела отражение собственного лица и мигающего света лампад у зеркала.

Вдруг в конце «коридора» она рассмотрела лежащего человека, а вокруг метались тенями ещё силуэты… Затаив дыхание, Зенобия с усилием разглядывала человека… Кто он? Она вздрогнула, отшатнулась. Диск выпал из ослабевших рук и с ужасным звоном покатился к дальней стене.

Зенобия задыхающимся голосом выдохнула:

– Оденат!

В этот момент пламя в лампадах затрепетало и… погасло. Царица оцепенела от ужаса…

Осторожный стук в дверь вернул Зенобию в реальность. Она с раздражением крикнула:

– Кто?

Послышались взволнованные голоса, из которых разобрала только:

– Царица, беда!

Зенобия услышала громкий настойчивый стук в дверь. Снаружи повторили:

– Царица, беда!

Оттолкнув служанку, застывшую от нерешительности на пороге, в комнату стремительно вошёл воин. Зенобия узнала начальника дворцовой охраны. Семь дней назад он сопровождал царя в Эмесу. Лицо в ссадинах, кровавые пятна на кольчужной рубашке… Царица всё сразу поняла. Ноги у неё едва не подкосились, она всплеснула руками и вскрикнула:

– Оденат?!

Преодолевая слабость во всём теле, Зенобия приказала твёрдым голосом:

– Говори.

Командир, запинаясь от волнения, торопливо произнёс:

– В Эмесе мы узнали, что император ещё не прибыл. Наместник устроил пир в честь царя Одената. Пригласил много гостей из местной знати. Твой супруг пребывал в хорошем настроении, сын Герод сидел с одной стороны, с другой – Меоний.

Зенобия с изумлением воскликнула:

– Меоний? Откуда взялся он в Эмесе?

Командир пожал плечами.

– Я узнал перед поездкой. Царь сказал, что юноша просил разрешения сопровождать в Эмесу, объяснив, что хочет увидеть императора.

Зенобия вспомнила недавний случай на царской охоте. Следуя придворной традиции, известный своей невыдержанностью племянник царя присоединился к охотникам в компании таких же молодых людей из знатных семей. Егеря выследили оленя изумительной стати, с огромными ветвистыми рогами, выгнали на царя. В азарте подстегнув коня, Оденат бросился преследовать добычу; остальные участники охоты с громкими криками устремились вслед, стараясь не отстать и, главное, предоставить царю возможность удачно бросить копьё.

Меоний каким-то образом оказался впереди всех преследователей, возможно, по причине того, что не сдерживал своего жеребца в отличие от придворных. Находясь чуть позади царя, он неожиданно опередил его в броске: копьё племянника на мгновение раньше царского вонзилось в стремительно убегающего оленя.

Оденат придержал своего взмыленного от скачки коня, выдернул копьё Меония и передал удачливому сопернику. Не вспылил, сдержался и не показал, что огорчился. Тем более что загонщики выгнали в их сторону ещё одного красавца-оленя с роскошными рогами, не хуже, чем у первого. Оденат устремился с копьём за ним, подгоняя коня, а юноша, в безудержном стремлении быть всюду первым, опять догнал царя и осмелился кинуть копьё раньше. Удивлённый выходкой племянника, Оденат с раздражением воскликнул:

– Ты что делаешь, юнец?!

Затем, обратившись к телохранителям, добавил:

– Заберите у глупца коня и доставьте в родительский дом. Пусть отец сначала выучит сына уважению к старшим.

Когда Меония ссаживали с жеребца, он кричал и сопротивлялся, затем стих, видимо, осознавая собственный промах. Но Оденат не учёл, что для знатного пальмирца отобрать коня – самое позорное наказание! А когда племяннику сообщили, что дядя на время запретил ему появляться во дворце, скорее всего, с обидой затаился… Как раз за несколько дней до отъезда Оденат простил Меония, и тот напросился с ним в Эмесу…