– О чем ты задумалась? – наклонился ко мне Елизар.

– О том, что я ненормальная и все ещё не хочу взрослеть. Боюсь, что не замечу, как пролетит время, – со смущением выдавила я.

– Ох, взросление, эта штука заставляет меня впадать в панику, – усмехнулся Елизар. – Возможно, ты не одна такая и тебе не стоит об этом волноваться. Все придёт в своё время. Вместе с этим взрослеем в мою жизнь ворвалось столько дерьма, что до сих пор не разгребается, но, – протянул выжидающе последнее слово он. – У всего есть свои положительные стороны и я, все же, сторонник теории, что ни делается, все к лучшему.

– Это снова история из разряда позже? – предположила сухим голосом я.

– Нет, здесь нет ничего сверхъестественного. Когда пришла пора взросления, у меня погиб любимый мне человек, мне не доставало родительской ласки, я не знал, чего хочу от жизни, наломал дров, – все стандартно для одинокого подростка, – сказал с фальшивой усмешкой Елизар. Он улыбался, глядя вниз, но в его улыбке не было ничего радостного.

– Сейчас все прошло? – спросила я у него и сама не заметила, как взяла его за руку. Осознав через некоторое время, что я сделала, я уже не стала отдёргивать её обратно.

– Нет, что-то продолжается. Видимо, я все ещё не повзрослел, – он заботливо сжал мою ладонь и подошёл ближе.

– Я с тобой, чтобы ни случилось. Я с тобой и я люблю тебя, – по-доброму и с любовью я уткнулась ему в предплечье, напрочь забыв о том, что буквально пару минут назад отбрасывала мысли о том, чтобы идти взявшись за руки. Эволюционирую быстрее, чем жизнь на нашей планете. Неплохо. Но как можно оставаться в стороне, видя его печальные глаза, в которых всплывала какая-то боль?

– Спасибо, я тоже с тобой, – произнёс Елизар, крепче сжимая мою руку.

Хотелось бы мне знать о нем все, чтобы быть готовой к его резким вспышкам гнева, но, увы, я не могу читать его мысли. Хотелось бы мне знать о нем все, чтобы вовремя приходить на помощь и предотвращать его депрессии. Я люблю этого человека и для меня очень важно, чтобы он всегда чувствовал, что у него есть близкий человек, которому он важен.

В какой-то момент, моя твёрдая оболочка, которой я отгородилась от всего мира, дала трещину и мне вдруг, неожиданно для себя, стало приятно плестись по вечернему городу, в котором зажглись первые фонари, за руку с любимым человеком. Я перестала видеть в этом что-то сверхъестественное. Это как войти в холодную реку: сначала тебе страшно, но позже ты привыкаешь и не испытываешь страха. Да, это неотъемлемая часть моего взросления, которое мне хотелось бы отсрочить, но это в то же время момент человеческой близости. Кроме того, наедине мы обнимаемся, лежим рядом, это давно дало бы понять адекватному человеку, что он перешёл порог сказочного мира во взрослый, где, в принципе, не исключается волшебство. Оно остаётся в твоём сердце и может просуществовать сколько тебе одному угодно.

Мы добрались до школы без происшествий, обсуждая фильмы, которые посмотрели недавно или рассказывая бытовые истории про своих друзей. Школа была трёхэтажной, но казалась не такой большой, как моя родная. За углом в темноте сверкали и исчезали красные огоньки. Кто-то спрятался за школой покурить.

– Вот ведь обнаглели малолетки, мы раньше уходили за котельную, чтобы покурить, а они даже не соизволили отойти от школы подальше, – старчески проворчал Елизар.

– Ох, уж это нынешнее поколение, – усмехнулась я. – Не то, что в ваше время.

– И не говори, – ответил Елизар и, кажется, не понял моего сарказма. – Где носит Свету? Мы должны были встретиться около входа.